— И что потом? — минуту спустя осведомился Араберто.

— Потом? — поднял на него удивленный взгляд Венди. — А что потом?

— Что случилось, когда ты оказался на месте?

— Я? Ах, да… Ну, я думаю, что и без объяснений все понятно, — покраснел он.

Понятно? Мне, например, ничего непонятно. И это началось с того самого момента, когда перед моим носом начали махать тряпкой от бального костюма. Хотелось бы узнать, что происходит, и именно этого я и потребовал у Венди вместе с объяснениями его «без того все понятно».

Тот, выслушав меня, еще больше покраснел, уставившись в пол, и принялся что-то нечленораздельно мямлить, стараясь не смотреть в глаза своему отцу. Я разобрал только, что прогулка была более чем невинна, и, если он и сорвал пару поцелуев с уст юной девы, то исключительно с обоюдного согласия обеих сторон. И это все.

— Все? — Араберто преодолел два шага и по-дружески положил руку на плечо сына. — Чего же ты тогда так испугался? Если ничего серьезного не произошло. Или… тебе еще есть в чем сознаться? — От внушительного тона канцлера даже меня пробрало. Венди же побелел, как полотно, затем его лицо приобрело оттенок полыхающего заката, и он снова сделал попытку упасть на колени, но отеческая рука его держала неумолимо. — Начинай все сначала. Ты оказался в саду, и дальше…

Венди затравлено посмотрел на Араберто и жалобно вздохнул.

М-да… если бы я очутился на его месте, у меня бы тоже выбора не осталось.

Через четверть часа обрисовалась весьма занимательная картина. Выходило, что Венди, пробудившись на балу ото сна — сморило его от усталости, разумеется — внезапно возжелал хлебнуть свежего воздуха и направился в сад. Там с ним происходили удивительные, неподдающиеся объяснению вещи — ну да, увидел одиноко прогуливающуюся девушку — явление из ряда вон! Временами его сознание мутнело, а образ этой самой девицы не покидал ни на минуту.

— Так кто была эта юная особа? Она тебе знакома? — спросил Араберто.

Вендиан открыл рот, видимо, собираясь сразу же озвучить имя, но передумал:

— Я ее раньше видел. Но уже не помню.

Далее Венди сильно путался в показаниях, то говорил, что они прошли под жасминовой аркой, то, что направились к Золотым Воротам — а это в противоположной стороне. В результате на него с сомнением смотрел не я один. Завершилось это сказочное, во всех смыслах, садовое приключение где-то посередине — между аркой и воротами, где он и встретил рассвет, не только в растрепанных чувствах, но и виде.

— Это все? — переспросил Араберто.

— Да. Нет. Да. Да! — решительно выдал Венди.

Эх… Придется все брать в свои руки — по крайней мере, этого разгильдяя. А то мы тут до завтрашнего утра просидим. А у меня еще дел по горло!

— Можно его позаимствовать на пару минут?

Папа бросил на меня быстрый оценивающий взгляд и кивнул.

Я оттащил друга в затемненный угол — он пытался сопротивляться, будто опасался, что я его там и прикончу — и навис над ним всей… эм… тяжестью власти.

— Ты что творишь?

— Кто? Я?

— Ну не я же? Выкладывай, что у тебя стряслось?

— Ничего…

— Хватит ходить вокруг да около!

— Ничего…

— Венди, знаешь, где ты у меня уже? — резко приставил я ладонь к своему горлу, аж дыханье сбилось. Всю жизнь мечтал провести полдня в отцовском кабинете за выяснением мутных обстоятельств.

— Да все не то! Я ничего… Ничего не помню! — возопил он.

— Как ничего? Ты же сказал, что…

— Да-да-да, я знаю, что я сказал! Но есть некоторые нюансы, которые я не могу озвучить прилюдно, — зашептал он, метнув выразительный взгляд на наших отцов, которые успешно делали вид, что заняты своей беседой. — Дело очень деликатное. И… не терпит огласки. — Даже в относительной темноте я видел, как вспыхнуло его лицо. — Она… Она… Видимо, я еще на балу ей приглянулся и… Мне кажется, что… И я ее понимаю…

— Да не тяни ты! — прикрикнул я, не в силах и дальше выносить это представление.

— Она накинулась на меня…

— Кто?

— Беа… триче…

— Беатриче?! — повторил я, пробуя переварить услышанное. — И что?

— Как что? Утром я проснулся в кустах и… в порванной рубашке. И я не помню, что произошло! Наверное, что-то непоправимое!!!

Я хотел что-нибудь сказать, но все мысли вылетели из головы. Отшатнувшись, я оперся спиной о стену и расхохотался.

— Вот только не надо говорить, что ты мне поверил? — пробурчал Вендиан, когда мы благополучно вышли из императорского кабинета. Благополучно для меня. О Венди я такого сказать решительно не мог.

Наши шаги гулко звучали в пустых дворцовых коридорах и отражались от стен и потолка, украшенного лепниной и позолотой.

— Я поверил, — придушенно подтвердил я.

— Чего же ты тогда сполз по стеночке и битый час хохотал как ненормальный? Я уж думал, государство наследника престола лишится! — язвительно продолжал Венди. — Я, можно сказать, тебе душу излил, а ты… Мало того, что поставил под сомнения мои… догадки, так еще и во всеуслышание их озвучил! Такого предательства я от тебя не ожидал!