— Я бы мог попробовать помочь, — осторожно подбирая слова, начал я. — Но только в чем?

— Знаете, мы бы могли с вами породниться еще больше.

Я непредусмотрительно запихнул ложку с десертом в рот.

— Я мечтаю поженить Патрицию и Эсмирато!

Мороженое застряло в горле, и я задохнулся.

— Что с вами?

Хватая ртом воздух, я бил себя в грудь, пытаясь протолкнуть холодный кусок по пищеводу. Удар в спину, и живительный воздух ворвался в легкие. Кадемония склонилась ко мне. Своему спасению я, видимо, обязан ей.

— Это было так неожиданно… ваше предложение. — Собраться с мыслями! Собраться! — А что думает по этому поводу принц Эсмирато?

— Он согласен.

Проклятье! Вот поганец! Мне целую нотацию прочитал, что я к его сестре… хотя это не так… а сам!

— И давно он согласен?

— Несколько месяцев как.

Несколько…? Вот зачем он приперся! Подкатить к Патриции! Ничего у него не выйдет! Только через мой труп!

— Признаться, я не рассматривал такой возможности. — И в страшном сне не снилось! — Но я подумаю, что тут можно сделать. — Прирезать его пока не поздно!

Кадемония благожелательно склонила голову, принимая ответ.

Ужин был окончен, и я со всех ног побежал «думать».

— Решение очевидно. Сходить и спросить саму Патрицию, что она обо всем этом думает.

Я метался из угла в угол, желая что-нибудь разнести ко всем демоном, благо комната Венди находится в таком беспорядке, что если даже разбить вазу, а то и две — заметно не будет. Всего лишь пара штрихов к общему кавардаку.

— Спросить Патрицию? — Венди сжался в кресле под моим испепеляющим взглядом. — Да, верно, надо ее «осчастливить».

— Патриция никогда не согласится, это ясно. И чего ты разошелся?

— А того, что темные давно замыслили это дело — несколько месяцев как! — и сообщили этак между делом.

— Почему между делом? Тебя же на ужин пригласили. Мороженое, говоришь, было?

— Из всего сказанного ты только это запомнил?

— Но почему… — замялся друг.

— Я ему морду набью!

— Эсмирато? Но это же… — Он замолчал, подбирая подходящее слово. — Это же негостеприимно!

— Меньше всего я пекусь о гостеприимстве, — ядовито намекнул я.

— А что скажет император? А люди? И без того ходят всякие слухи…

— Какие слухи? — Остановился посреди комнаты.

— Ну как же… ты же в открытое противостояние с кэшнаирским принцем вступил… в ухо ему съездил. Все видели. То есть видели немногие, но быстро по всему дворцу растрепали и в Миргард донесли. А в тавернах народ охоч языками почем зря чесать, так что весь город на ушах стоит, новость который день обсуждают… Знаешь же, как наши не любят кэшнаирцев.

— А чего ты раньше не сказал?

Венди пожал плечами.

— Все как-то не до того…

— А, понимаю… Занят был. — Я подцепил из кучи тряпья кружевной чулок.

Венди вспыхнул, отобрал находку и спрятал под кровать. Я подавил желание заглянуть и туда, явно же найду там много чего интересного. И до меня вдруг дошло, что и сейчас мы в комнате не одни. В шкафу что-то подозрительно зашуршало, и в приоткрытой щели дверцы мелькнул голубой лоскут платья. Все очевидно.

— Занят, значит…

Я не дал ему времени подготовиться к неожиданному визиту, нагрянув сразу после ужина с Кадемонией, кипя от негодования и несправедливости. Хотя чего я ждал от темных, какой такой справедливости? Спешил поделиться с другом, а тут…

— Не смею задерживать. — Вышел из комнаты и не подумав остановиться на досадливое «Кармаэль», брошенное в спину.

Все решу один. Один! Или правда к Пати сходить?

— Госпожа уже спит, — оповестила меня ее служанка. — Если желаете, могу что-нибудь передать, когда она проснется.

— Нет необходимости.

За одну ночь ничего не решится, за одну ночь только глотки темным можно перерезать.

Воздух пах травами и свежестью. Мне никак не удавалось успокоиться, и я бродил по берегу озера, наблюдая за восходом луны. Красный диск рассекал темно-синее небесное море, поражая величием и красотой.

За одну ночь, конечно, ничего не изменится, но мне хотелось, чтобы изменилось все. Чтобы темные никогда не приезжали, оставаясь где-то за горизонтом плести интриги и вынашивать планы по порабощению благословенной Саразирии. Планы, которые никогда не увенчаются успехом, пока Врата Шаоса служат нам. А это остается неизменным вот уже более века. И я надеялся, что впредь так и будет.