– Самое время, чтобы двинуть на фронт новую технику, если таковая имеется, - кивнул Брим.
– Мы нанесли врагу большой урон, когда получили ЗБЛ. Если бросить в бой несколько таких соединений да еще "Ростовики ЖМ-2", Облачники скоро поймут, какую ошибку они совершили.

– Верно, Вилфушка, - согласился Бородов.
– Мы так и сделаем, поверь мне процесс уже начался...
– Но тут их прервал форейтор, постучав в стекло, отделяющее пассажирские места от водительского.

Бородов поднял брови - он, видимо, не привык к таким вольностям со стороны персонала, - однако все же тронул светящуюся пластинку, вделанную в деревянную оконную раму, и кивнул.

Форейтор тут же заговорил по-содескийски. Весь его облик выражал тревогу. Шофер одновременно разогнал "Рошов" до предела, маневрируя в потоке движения с обманчивой легкостью.

Вскоре Бородов тоже принял обеспокоенный вид, а за ним и Урсис. Когда слуга закончил говорить, старший медведь снова выключил громкоговорящую связь и с великой серьезностью сказал Бриму:

– Вилф Анзор, произошло нечто очень важное, хотя неизвестно пока, что за этим последует.

Бриму стало не по себе. Что могло так взволновать невозмутимых обычно медведей?

– Я слушаю, - сказал он.

– Весь верховный штаб без исключения отправлен в отставку - по личному указанию великого князя. Это величайшая военная чистка за последнее время. А Николая Януарьевича срочно вызывают в Зимний дворец.

Брим нахмурился, почти не замечая, как пролетают мимо на огромной скорости снежные поля, дачи и фермы.

– Как вы думаете, зачем?

– Понятия не имею, - ровным голосом ответил Урсис, рассеянно доставая свою большую трубку-земпа и начиная ее набивать. Закурив, он с усмешкой сказал Бородову:

– Как бы мне, Анастас Алексий, не пришлось пожалеть обо всей горькой правде, что я выложил твоему брату.

Бородов нахмурился. Система кондиционирования из-за трубки Урсиса работала на пределе.

– Я тоже подумал об этом.

– Что ж, теперь уже поздно, - заметил Урсис, глядя в окно.

– Одного я тебе не прощу, Николай Януарьевич, - проворчал Бородов.
– Не для того мы с тобой столько пережили вместе за добрых тридцать стандартных лет.

– Больше чем за тридцать, дружище. Но я взрослый медведь и привык сам отвечать за себя.
– Урсис хлопнул Бородова по плечу.
– Кто знает? Может, он хочет повысить меня в чине.

– То ли повысить, то ли как раз наоборот. Я пойду с тобой, сколько бы ты ни спорил.

– Аристократ дубоголовый, - буркнул Урсис.

– Упрямый солдафон, - не остался в долгу Бородов.
– Вилф, ты подождешь нас, или велеть шоферу доставить тебя в усадьбу?

– Подожду, - не колеблясь, ответил Брим.
– Как же иначе? Но вот что: не позвонить ли Барбюсу? Этому молодчику часто бывает известно то, что больше никто не знает.

– Барбюс?
– рявкнул Бородов.
– А кто, по-твоему, позвонил нашему форейтору? Великий князь понятия не имел, где нас искать...

***

Устав как собака после космического перелета, Брим крепко спал в "Рошове", когда Бородов вернулся - один. Внезапно разбуженный, адмирал потряс головой и сел, содрогнувшись от холода, проникшего в дверцу лимузина.

– Где Ник?
– спросил он.

Бородов, которому на вид можно было дать лет двести, плюхнулся на сиденье, понурил голову и пробормотал:

– Ты не поверишь, если я скажу.

– Во что не поверю?
– воскликнул Брим, испугавшись за старого друга.
– Что случилось? У Ника все хорошо?

Бородов поправил очки и улыбнулся.

– Вообще-то Николай Януарьевич жив и здоров, но...

– Но что?

– Вряд ли ему кажется, что у него все хорошо.

– Доктор Бородов! Что с ним случилось, в конце концов?

– Его повысили, - произнес Бородов, словно не совсем веря собственным словам.

– Повысили?

– Вот он пошутил на этот счет, а оказалось, попал в точку.

– Повысили, - повторил пораженный Брим.

– Да, теперь он маршал Г.Ф.С.Г., всего лишь. И отвечает за всю оборону.

– Чего-чего?

– Маршал Г.Ф.С.Г., - устало прошептал Бородов.
– Великий князь поручил ему принять меры против вторжения Лиги.

– Матерь Вута! Если он не примет их быстро, это назначение обернется для него смертным приговором.

– Николай Януарьевич того же мнения, - мрачно хохотнул Бородов.

Они немного помолчали. "Рошов" по-прежнему стоял перед дворцом.

– А где он?
– спросил наконец Брим.
– И когда мы увидим его снова?

– Он во дворце, примеряет новый мундир.
– Бородов выглянул в окно.
– А увидим мы его незамедлительно - вон он идет.