— Вчера бельчатина, сегодня бельчатина — видно, и завтра, чтоб мне облысеть, придётся жрать эту чёртову бельчатину, — прорычала одна желтодушка.

— Хоть бы какая завалящая сова объявилась! — отозвалась вторая. — И с какой радости это папашка Вильям, лисье дерьмо, приволок нас в здешние места? — добавила она, выхватывая кусок из-под пасти Вильяма, как раз когда тот щёлкнул челюстью, пытаясь захватить очередной шмат мяса.

Вильям оскалился, обнажив ряд мелких, но чрезвычайно острых зубов.

— Заткнись! — зарычал он. — Ты что думаешь — совы нарочно будут вам с Бертом подвёртываться, спускаться на землю — нате, лопайте? С той поры, как мы пришли сюда, вы с Бертом почти всех местных сплюх сожрали. Где их ещё взять? Нынче такие времена пришли, что скажите «спасибо, папка» и за такую халявную жирненькую белку, как эта.

Он вцепился зубами в полуобглоданную тушку, оторвал приличный кусок мяса и с наслаждением проглотил, облизав морду тонким розовым языком.

Услыхав всё это, Бильбо понял, что следует немедленно действовать. Надо тихонько вернуться назад и предупредить своих, что в нескольких шагах сидят три здоровенные желтодушки в прескверном настроении и явно не откажутся отведать сов, неосторожно попавшихся им в лапы. Но его взгляд упал на лежащих недалеко от желтодушек мёртвых полёвок, и в желудке что-то зарычало. Бильбо никогда не был так голоден, ему не хватило тех маленьких златок, которые стали ужином и завтраком. Ему хотелось показать класс кражи добычи прямо перед носом у больших хищников. Настоящий Сыщик первой категории в подобных обстоятельствах наверняка сделал бы это. А желтодушки при этом его бы и не заметили. А путешественники весело скоротали бы ночку за сытным ужином.

Бильбо все это знал. Он немало прочитал о том, чего сам в своей жизни не видел и не делал. Он испытывал сильнейшее возбуждение, но и отвращение тоже. Ему хотелось быть в сотне миль отсюда и в то же время… в то же время он как-то не мог просто взять и вернуться к Торину и КО с пустыми лапами. Поэтому он стоял на выпирающем корне дерева, скрытый мраком, и размышлял. Настолько ли силён его голод? Пожалуй, что да. Наконец он решился и тихонько перепорхнул в опаленные кусты как раз позади Вильяма.

Берт и Том отошли, вынюхивая ещё каких убитых огнём зверюшек. Вильям снова склонился над белкой. Набравшись духу, Бильбо выпрыгнул из кустов и быстро добежал до ближайшей полёвки. Та оказалась вполне большой и жирной. «Ха, — подумал он, входя во вкус своего нового ремесла и аккуратно затаскивая добычу в кусты. — Лиха беда — начало!»

Да, это было только начало! Желтодушки всегда были прекрасными охотниками, и эти желтодушки не были исключением.

— Эй, ты кто такой? — рыкнул Берт, вынырнув из кустов, в которые направлялся Бильбо, и Вальям схватил Бильбо за горло прежде, чем тот успел вспорхнуть на дерево.

— Чтоб мне облысеть, поглядите, кого я сцапал! — зарычал Вильям.

— Что за штука? — спросили Берт и Том, подходя к нему.

— Почём я знаю! Ты что за штука?

— Я — Бильбо, э-эльф, — ответил бедняга Бильбо, сжимая до размеров мышки и пытаясь сообразить, как ему пронзительно закричать, пока его не придушили.

— Ээльф? — повторили желтодушки, насторожившись. Желтодушки соображают туго и поэтому с подозрением относятся ко всему незнакомому. Бильбо был похож на сову, но сову такую крошечную, что желтодушки решили, что он и не сова вовсе, а какая-то неведомая зверюшка, попавшаяся им в лапы.

— А чего, собственно, ээльфу понадобилось на нашей территории? — прошипел Вильям.

— А съесть его можно? — поинтересовался Том, голодно облизываясь.

— Попробуй — узнаешь, — ответил Берт, приближаясь к дрожащему в когтях Бильбо с оскаленной пастью.

— Да тут и мясо-то на один укус, только одному достанется, — заметил Вильям, который только что плотно поужинал.

— Может, поискать — тут ещё такие найдутся? Хорошо бы полакомились, — сказал Берт. — Эй, ты, много вас тут шныряет по лесу? Мышь ты несчастная, — рыкнул он, чуть склонив набок голову и разглядывая сычика-эльфа. Он схватил Бильбо за лапки и сильно встряхнул его.

— Много, — пискнул Бильбо и тогда только спохватился, что нельзя выдавать друзей. — Нет, нет, никого, — быстро курлыкнул он.

— Это так понять? — спросил Берт, держа Бильбо в воздухе, но на этот раз за крыло.

— Так и понять, — ответил Бильбо, переведя дух. — Пожалуйста, любезные господа, не ешьте меня! Я хорошо охочусь, охочусь лучше, чем являюсь на вкус, вы понимаете, что я хочу сказать? Я вам поймаю превосходный завтрак, если вы меня не съедите.

— Заморыш несчастный! — сказал Вильям. Он и так уже за ужином наелся горячего беличьего мяса. — Заморыш несчастный! Берт, отпусти ты его!

— Не отпущу, пока не объяснит, что значит «много» и «никого», — возразил Берт. — Не желаю, чтоб мне во сне глаза выклевали! Вот откушу его лапы, живо заговорит!

— А я этого не допущу, — прорычал Вильям. — Я его поймал.

— Вильям, говорил я тебе, что ты кусок лисьего дерьма, — зашипел в ответ Берт, — и ещё повторю!

— А ты недоносок!

— Я тебе этого не спущу, папашка! — оскалился в ярости Берт и оцарапал Вильяма когтями прямо в глаз.

Тут началась зверская потасовка. Берт выронил Бильбо, и у того хватило ума отскочить в сторону, чтобы его не растоптали. А желтодушки принялись отчаянно драться, громко рыча и обзывая друг друга всякими, надо сказать, весьма подходящими прозвищами. Немного погодя они опрокинули друг друга и, вцепившись в пушистые тела зубами, шипя и лягаясь, покатились по горячей земле, а Том успокаивающе урчал рядом, чтобы их образумить, отчего они, естественно, ещё больше разъярились.