Много раз впоследствии отцовская сторона его существа раскаивалась в безрассудном поступке, и сычик-эльф говорил себе: «Бильбо, ты глупец, ты сам, по доброй воле, встрял в это дело». Но на тот момент он не думал об этом. Всё его существо требовало ответить на столь пренебрежительное отношение к своей персоне, что Бильбо и сделал.

— Прошу прощения, — проговорил он, прервав Глоина и тем самым привлекая к себе внимание всех присутствующих, — я нечаянно услышал ваши слова. Не буду делать вид, будто понимаю, о чем идет речь; особенно мне непонятно замечание о сыщиках. Но думаю, что я правильно усвоил одно (всё это он называл «держать себя с достоинством»): вы считаете меня никуда не годным. Хорошо, я вам докажу, на что я способен. Никаких волшебных знаков на моём сагуаро нет, это я знаю точно, ибо помню каждый миллиметр этого кактуса, и вы, разумеется, ошиблись адресом. Как только я увидел ваши несимпатичные физиономии и совсем отвратительные манеры, я сразу заподозрил, что вы попали не туда. Но считайте, что вы попали туда. Скажите, что надо делать, и я постараюсь это выполнить, хотя бы мне пришлось сражаться с кошмарными хагсмарами в Далеко-Далеко. У меня был удивительный предок Неукротимый Сокол, так он…

— Верно, верно, только это было давно, очень давно, — прервал его Глоин. — А я говорил про вас. И уверяю, на вашем са-гу-а-ро есть знак, как раз тот знак, который используют — или использовали в прошлом — представители вашей профессии. И означает он вот что: «Опытный сыщик возьмется за хорошую работу, предпочтительно рискованную, оплата по соглашению». Можете называть себя «кладоискатель высшей категории», если вам не по вкусу «сыщик». Некоторые именуют себя так. Нам-то всё равно. Гэндальф сообщил нам, что один местный специалист срочно ищет работу и что собеседование назначается здесь, именно в это время.

— Как же не быть знаку, — вмешался в разговор Гэндальф. — Я сам его поставил. И по весьма веским причинам. Вы меня просили подыскать для экспедиции четырнадцатого, я и выбрал нашего уважаемого Бильбо. Пусть кто-нибудь попробует сказать, что я ошибся, выбрал не того, маленького и беспомощного эльфа, и попал не туда, и можете отправляться втринадцатером и получать сполна всё, что причитается за это число. А не хотите — ступайте домой, копайте уголь!

Он распушил пёстрые пёрышки и так сердито воззрился на Глоина, что тот весь съёжился и стал не больше обычного воробьиного сыча, а когда Бильбо открыл было рот, чтобы задать вопрос, ястребиная сова повернулась и кинула на него такой грозный взгляд, что эльф со стуком захлопнул клюв и неловко попятился.

— Вот так-то лучше, — заметил Гэндальф в полной тишине. — И чтобы больше никаких споров! Я выбрал маленького, но от этого не менее храброго и отважного сычика-эльфа, так что будьте довольны. Если я сказал, что он сыщик, — значит, он сыщик или будет таковым, когда понадобится. Он далеко не так прост, как вы думаете, и совсем не так прост, как думает он сам. Настанет время, когда вы все (если доживете, конечно) будете благодарить меня за него. А теперь, Бильбо, мой совёнок, отойди-ка от проёма в твоё замечательное дупло. Давай прольем немного лунного света вот на эту любопытнейшую вещь.

Эльф безропотно выполнил просьбу, и ястребиная сова на полу, в квадратике лунного света, расстелила обрывок пергамента. Бильбо вспомнил, что такими вот обрывками пользовались пролетающие мимо Кунира совы из Га Хуула. Кажется, они называли это картой, она помогала им ориентироваться в совиных землях и счастливо возвращаться домой, на древо, из опасных походов.

— Это дело рук Трора, вашего деда, Торин, — сказал Гэндальф в ответ на взволнованные крики пещерных сов, которые столпились рядом. — Это план Горы.

— Не вижу, чем это нам поможет, — разочарованно сказал Торин, быстро оглядев план и устало сощурив бледно-жёлтые глаза. — Я и без того прекрасно помню нашу Гору и её окрестности. Я знаю, где Тёмный Лес и где полуостров скрумов, — в тамошних водах когда-то — а возможно, и сейчас — водились водяные змеи гигантских размеров.

— Тут на карте и нарисован змей, — заметил Балин, — но коль скоро мы доберемся до Горы, мы и без карты его найдем.

— Есть еще одна подробность, которой вы не заметили, — возразила на это ястребиная сова, ткнув когтем куда-то в изображение большой горы, — потайной ход. Видите вот ту га хуульскую руну на западной стороне и лапу с вытянутым указательным пальцем над другими рунами, слева? В этом месте есть потайной ход в Нижний Ярус Горы.

— Когда-то он, возможно, и был потайным, — возразил Торин, — но где уверенность, что он остался таковым до сих пор? Старый змей Смауг живет там так давно, что у него было время разобраться во всех ходах и выходах. Что мешало ему просто-напросто завалить их своим сильным хвостом, чтобы никто не посмел нарушать его покой?

— Может и так, но он им всё равно не пользуется.

— Почему?

— Потому что ход слишком узок для него — всего сто пятнадцать сантиметров. В такую нору Смауг не мог бы протиснуться даже в молодые годы, а тем более теперь, когда он пожрал столько пещерных сов и рыбных филинов с полуострова.

— А по-моему, нора очень широкая, — подал голос Бильбо (который никогда не сталкивался даже с обычными змеями, не то что с водяными гигантами, а что касается нор, то и вовсе не был с ними знаком, а на их месте представлял сычиковские дупла.). Он опять разгорячился и так увлёкся происходящим, что забыл о важности молчания. Карты Бильбо никогда доселе не видел, но он быстро учился, и план Горы уже не казался ему таким сложным. — Не пойму, как такую огромную дверь можно утаить от кого бы то ни было, даже если змей и проглядел ее? — добавил он. (Не забывайте, Бильбо был всего лишь маленький сычик-эльф.)