— Время! Время!

Бильбо спасла случайность: это и была разгадка.

Голлум снова был разочарован. Он начинал злиться, игра ему надоела, он проголодался. На этот раз он не вернулся в воду, а уселся в темноте подле камня, на котором расположился Бильбо. Это окончательно вывело Бильбо из равновесия и лишило способности соображать.

— Пус-с-сть с-с-спрос-с-сит еще рас-с-с, пус-с-сть, пус-с-сть! — проскрипел Голлум, разевая клюв.

Но Бильбо был просто не в состоянии думать, когда рядом сидела такая мерзкая мокрая холодная тварь и всё время его трогала и ощупывала. Бильбо чесался, Бильбо щёлкал клювам и пушил перья — ничего не выходило.

— С-с-спрос-с-си нас-с-с, с-с-спрос-с-си! — с более явной угрозой свистел Голлум.

Бильбо затравленно осматривался по сторонам, но ничего не приходило на ум. Когда Голлум заскрипел сильнее прежнего, эльф испугался и на мгновение сжал лапы. Вдруг что-то маленькое впилось в его левую лапу. Бильбо прищурился, чуть склонил голову набок. О камне он, как и следовало ожидать, напрочь забыл, таская его с собой машинально — и в такой ситуации не было ничего удивительного, что находка так быстро стёрлась из его памяти.

— Что такое у меня в лапе? — пробормотал он, не решаясь поднять её и посмотреть — лучше было держаться обеими лапами за камень, чтобы быстро отскочить, если Голлум нападёт.

Он задал вопрос так, сам себе, но Голлум подумал, что вопрос относится к нему, и ужасно заволновался.

— Нечес-с-стно, нечес-с-стно! — крикнул он, сердито взмахнув лапами-крыльями. — Ведь правда, моя прелес-с-сть, ведь нечес-с-стно с-с-спраш-ш-шивать нас-с-с, что у него в мерс-с-ской лапищ-щ-ще!

Бильбо, сообразив, что произошло, не нашел ничего лучше, как повторить ещё раз громче:

— Что у меня в лапе?

— С-с-с, — щёлкнул клювом Голлум. — Пус-с-сть дас-с-ст нам догадатьс-с-ся с трёх рас-с-с.

— Ладно! Отгадывай! — сказал Бильбо.

— З-з-земля? — спросил Голлум.

— Неправильно, — ответил Бильбо, ещё крепче сжимая мерцающий камень, чтобы его свет не попал на глаза Голлума и тот не догадался, каков ответ. — Ещё раз!

— С-с-с, — задумался Голлум. Он ещё больше разволновался и стал вспоминать все предметы, которые когда-либо держал у себя в лапах: рыбьи кости, зубы крыс, мокрые ракушки, кусочек крыла летучей мыши, раздавленных личинок и прочую гадость. — Перо! — выдавил он из себя наконец.

— Не угадал! — обрадовался Бильбо, который линял ещё до путешествия. — Последний раз!

Голлум теперь оказался в состоянии куда более тяжёлом, чем после загадки про яйца. Он скрипел, и плевался, и раскачивался взад и вперед, и шлёпал лапами-крыльями по воде, сжимался и извивался, но никак не решался ответить в последний раз.

— Давай же! — торопил его Бильбо. — Я жду!

Он храбрился и делал уверенный и бодрый вид, но на самом деле боялся думать, чем кончится игра независимо от того, догадается Голлум или нет. Улететь он не мог: во-первых, не был уверен, что это существо не могло тоже летать или высоко прыгать, а во-вторых, пещера была слишком низкой, и влететь не представлялось возможным.

— Время истекло! — объявил он.

— Нич-ч-чего там нет, пус-с-сто! — взвизгнул Голлум, наморщив возле клюва свою голую омерзительную кожу. Его жёлтые глаза зло гипнотизировали эльфа.

— Нет! — ухнул с облегчением Бильбо. В то же мгновение он отдёрнулся, прислонился спиной к скале и выставил вперед свободную лапу. Он знал, конечно, что игра в загадки очень старинная и считается священной, и даже злые существа, будь они крысами, желтодушками или даже хагсмарами, не смеют плутовать, играя в нее. Но Бильбо не доверял этому скользкому созданию: с отчаяния оно могло выкинуть любую штуку. Под любым предлогом оно могло нарушить договор. Да и последняя загадка, если на то пошло, согласно древним правилам игры, не могла считаться настоящей.

Но Голлум пока не нападал на Бильбо. Он сидел тихо, прижав лапы-крылья к телу, дрожал и что-то шептал.

Наконец Бильбо не выдержал.

— Ну? — сказал он. — Где обещание? Мне пора. Обещал показать дорогу — показывай!

— Мы обещ-щ-щали, моя прелес-с-сть? Вывес-с-сти мерс-с-ского Бильбо на дорогу? Воз-з-зможно. Но что же у него в лапищ-щ-ще? Там же не пус-с-сто, не пусс-сто. Голлм!

— Тебя это не касается, — распушился пуще прежнего Бильбо. — Обещание надо выполнять.

— Какой он с-с-сердитый, моя прелес-с-сть, как торопитс-с-ся, — прошипел Голлум. — Пус-с-сть подождёт, подождёт. Мы не пус-с-стимс-с-ся по туннелям нас-с-спех. Мы должны с-с-сперва вз-з-зять кое-что важное.

— Тогда живей! — скомандовал Бильбо, радуясь, что отделается от Голлума. Он думал, что Голлум просто ищет предлога, чтобы удрать и не вернуться. Что он там бормочет? Какая такая важная вещь припрятана у него на чёрном озере? Бильбо ошибался. Голлум собирался вернуться. Он очень проголодался и разозлился. У этого злобного обездоленного создания родился план.

На островке, о котором Бильбо ничего не знал, Голлум прятал всякую дрянь, а кроме того очень полезную, очень прекрасную и очень волшебную вещь. Камень, сияющий голубым светом — точнее, не камень вовсе, а крупинка, невероятная сверхъестественная крупинка из желудка совы! Когда совы едят добычу с шерстью и волосами, они часто отрыгивают погадки — мерзкие комки спрессовавшихся в желудке непереварившихся отходов. Иногда в таких погадках находят необычные крупицы, похожие на мелкие камни — мерцающие голубым или белым сиянием, способные влиять на мускусный желудок совы и наделять её необычными способностями.