Забиты поезда и самолёты.

К чему все переезды, перелёты?

Зачем я собираю чемодан?

Сижу, в лицо уткнувши кулаки…

Что происходит? Что же происходит?

Вот плачет мать. Сын из дому уходит.

Он поцелуй стирает со щеки.

О чём шофер вполголоса поёт?

Облизывает губы. От жары ли?

И грузовик – с хвостом прогорклой пыли –

Вдали, как реактивный самолет…

Довела до отупенья соловьиная тоска!

О, мучительное пенье в дебрях тёмного леска!

Раздражает шорох листьев, треск валежин, гул реки.

В тишине лугов росистых задыхаюсь от тоски!

Хватит! Лопнуло терпенье! Завтра в город – в зной и гам.

Душной хищною сиренью не пропитан воздух там.

В гуще уличного шума, в суете и толкотне,

Справлюсь я с тоской угрюмой, и покой придет ко мне…

Корень зла

«Ох, и чёрен корень зла!»

Л. Мартынов

Где растёт он,

Корень зла?

Вы когда-нибудь слыхали?

Не в пустыне ли Сахаре –

Там, где почва как зола?

Может, где-то на Луне?

Или за Полярным кругом?

Я гляжу

Почти с испугом:

Не растет ли он

Во мне?

Моим бедам нет числа.

Я впадаю в суеверья.

Никакие суховеи

Не страшны

Для корня зла.

Люди ищут столько лет!

Диссертации кропают.

Вглубь и вширь они копают.

Корня зла

Всё нет и нет…

Но я верю:

Мы не зря

Мучаемся,

День наступит.

кто-то брови вдруг насупит,

Скажет:

– Вот он –

Корень зла!

До лекции осталось пять минут.

Смеясь, девчонки к зеркалу бегут.

– А что у нас сегодня?

– Терапия.

– Ой, девочки, зачем я торопилась!

Вот дверь закрыть уже из зала просят.

И староста встает: мол, не шуметь.

И старый лектор буднично и просто

Нам объясняет, что такое – смерть.

Сосед мой пишет адрес на конверте.

Толкает в бок меня: кончай корпеть!

Пускай читают лекцию о смерти,

Мы всё равно ещё не верим в смерть…

Хирурги

В. Лалетину

Хирурги – немного циники,

Презирающие жесты и фразы.

И балансирующие, как в цирке,

Под куполом диафрагмы.

О, эта их власть, пред которой

Все чины не стоят гроша!

Их смертные приговоры

Кассации не подлежат.

Как будто всех чувств превыше,

С чужою бедой на горбу,

Ставят они привычно

Последний диагноз в графу.

Друг с другом отчаянно спорят.

В ошибках своих упираются.

И вдруг всю до мелочи вспомнят

Неудавшуюся операцию.

И тени погибших витают.

И нету тоски лютей.

И до старости доживают

Немногие из этих людей.

Дежурство

Мои больные – сумасшедшие,

чего-то в жизни не нашедшие.

Что сделать мне? Чем им помочь?

Светает. Тихо тает ночь.

Я закурил… А знаешь, парень,

Не тратишь ли ты время даром?

Не разменял ли ты стихи –

Свой Божий дар – на пустяки?

Мои больные просыпались.

Молчали вновь. В тоске метались.

Я был им так необходим.

Я встал. Рукой развеял дым…

Он нелюдим. За ним следят.

В любой щели шпики сидят.

То кашу у него съедят,

То с крыши птичками слетят.

Вот очень бледный спозаранку

Фонарь моргает под морзянку.

Вот здесь сапог оставил след.

Не след – а бомбы силуэт.

Вот люди говорят… о чём?

Ведь каждый знает, что – почём.

Туман, туман – как во хмелю.

Жизнь страховать зовут афиши.

Он хочет крикнуть: ненавижу!

А получается: люблю!