— Не стану отпираться, — согласился собеседник, — это так. Но статная женщина тоже может быть грациозной. Такую, как вы, я встречаю впервые. И можно сказать, желание хорошего общения и ваша таинственность явились причиной моего приглашения.

— Я рада, что так, — улыбнулась Юлиана, а на лице Латуса промелькнуло удивление.

«Думал, я буду вешаться на шею? — рассердила она. — Не дождешься!»

Кем бы ни был мужчина, он не бедствовал. Большой стол ломился от еды, которой для них двоих было явно в избытке.

— Я надеюсь, что угодил вашему вкусу? — обеспокоился он, когда собеседница, как ему показалось, окинула придирчивым взглядом угощения.

— Я не привередлива.

— Я никогда не видел… — Латус замялся, подбирая слова, — такую высокую, ладно сложенную женщину… — расточать комплименты он не привык, поэтому запнувшись, предложил приступить к трапезе и отведать одно из редких вин.

— Если любопытство стало причиной нашей встречи, можете расспрашивать, — предложила Анка тему разговора, не желая слушать пустые комплементы. Ее бы вполне устроила легкая, дружеская беседа.

— Обычно женщины ведут себя по-иному.

— Если бы я была немного иной, возможно, я бы тоже кокетничала, стоила глазки, но каждому свое.

— Вы не привыкли к мужскому вниманию?

— Никогда не была обделена им, поэтому давно уяснила один секрет.

— Какой же?

— Следует быть собой. Ведь чем больше стараешься понравиться, тем хуже получается.

— Не ожидал, что наша беседа сразу начнется с секретов, — улыбнулся собеседник, вглядываясь в Анку зеленовато-карими глазами.

— Не волнуйтесь, — улыбнулась Юлиана, как можно обаятельнее. — Я о ваших расспрашивать не стану.

— Почему вы решили, что они у меня есть?

— А у кого их нет? Особые секреты хранят важные люди, но простые есть у всех.

— А я вызываю доверие?

— Нет, — повертела головой и склонила голову так, чтобы выглядеть наиболее выигрышно. — Однако расстраиваться не стоит. Хороший вечер, немного вина и хорошее настроение могут приподнять занавесу таинственности.

— Вы говорите, как образованная фа.

— Похвала приятна, льстит самолюбию, но, увы и ах, я не из благородного семейства.

— Ваша семья занимается торговлей? — Латус заметил, как тень печали промелькнула на лице собеседницы.

— Моей семьи уже нет, — лгать Юлиана умела складно, и не сильно отходя от истины. — Не обессудьте, но не хочу об этом говорить.

Латус подумал бы, что это уловка, если бы не искренняя грусть на лице женщины.

«Или правда, или искусная лгунья», — решил он.

— Чем вы занимаетесь?

«Ответь, что была компаньонкой жены купца» — подсказала Талаза.

— Я была компаньонкой у жены купца, а теперь снова в поисках.

— Бедствуете?

— Пока нет. Но надеюсь: Милостивая Давла укажет путь, и все будет хорошо.

— Я — поверенный в делах одного купца. Может быть я знаю того…

— Нет, это было в другой провинции.

— А что делаете тут?

— Ищу, где лучше.

— И как поиски?

— Везде хорошо, где нас нет.

— У вас редкое имя…

Беседа текла неспешно. Он оказался приятным собеседником, и впервые Юлиана пожалела, что такая высокая. После общения со спокойным, рассудительным мужчиной, который расспрашивал ее о заботах, предложил обратиться к нему, если нужна будет помощь, она почувствовала, как ей не хватает семьи, человека, с кем можно было бы разделить трудности и радости. За беседой мысли об Асааре отступили, но другая грусть — о родных и близких оказалась не менее болезненной.

— Вы грустите? Или я такой скучный?

— Наоборот, я почувствовала успокоение.

— Это не моя заслуга, а брильского вина. Оно успокаивает. Как оно вам?

— Интересный вкус. Мне кажется, в основе душистые листья.

Изумленный собеседник кивнул.

— Особый аромат источают травы и растения под палящим солнцем. Или когда томятся от легкой засухи… — чем больше Ана рассказывала, тем больше улыбался Латус. — Но, судя по богатому, тонкому вкусу, добавлены и травы. Быть может, горькие, цедра…

Юлиана не была спецом в винах, но в своем мире только ленивый не знал: примерно из чего делается абсент, чинзано и другие ароматные напитки, поэтому угадывать ей было не сложно.

Пораженный ее познаниями Латус попросил принести другого вина, а потом третьего для пробы. И если Юлиана пила в меру, то собеседник пьянел быстрее. Зато с каждой Анкиной остроумной шуткой, он все больше располагался к ней.

Под конец и Латус не выдержал и спросил:

— Юлина, а откуда у вас то голубое платье?