— Белль, — успокаивающе погладил по руке, — вы, когда нервничаете, задаете очень много вопросов. Коронацию назначили на первые числа декабря. А на Рождество, я привезу вас домой, — закончил мужчина.

Несмотря на общий быт, в вере я продолжала быть католичкой. Отмечала праздники своей веры, частенько в гордом одиночестве. Детям старалась рассказать больше о католицизме, но им была интересна Луноликая, Мессия и девять элементов.

Вдохнув, оперлась об спинку кресла. Мысль расстаться с детьми не радовала. Прожив в клане столько лет, старалась вникать в дела. Ездила часто в Монпелье, Марсель, Безье. Получала письма от женщин клана, с просьбами решить разные вопросы. Рутина дней хорошо отвлекала, от мыслей. А сейчас мне предлагают все оставить и уехать с Волуаром в Париж. На развлечения. Там мы будем один на один. Дети, клан, бытовые вопросы, все уйдет на второй план.

Задумчиво разглядывала мужа. За годы, прожитые вместе, он смог расположить меня к себе. Никогда не вторгался в личное пространство, не позволял себе большего оговоренного. Я видела каким взглядом он смотрит: голодным, выжидающим, призывным. Но для меня он остался Жераром де Волуар, графом Монпелье. Оборотнем, открывшим мне глаза на горькую правду. Мужчиной — с которым вела холодную войну отношений. И почему именно сегодня, ощутила дрожь стены вокруг сердца. Париж приведет войну к краху. Пораженной мной можно управлять, а я любила независимость. С ней я спокойно засыпала по ночам, ездила верхом и воспитывала детей.

Если откажусь от Парижа, Жерар поймет почему. Он всегда понимал. И это очередная проигранная битва. Он продолжит изощрённо атаковать уже здесь, в стенах родного поместья. Надо соглашаться! Ехать. Заводить новые знакомства, много знакомств, тогда будет меньше времени на Волуара. И связи в будущем помогут Кенне и Кристиану.

— Хорошо, я еду, — кивнула присутствующим. Аманда хлопнув в ладоши, решила "обрадовать":

— Тогда я распакую чемоданы, и завтра жду вас в бальной комнате. Надеюсь, граф, у вас в поместье есть достойные музыканты?

— Да, но вы помните уговор. Никаких телесных наказаний, — предупредил Жерар.

Кивнув, женщина удалилась, а я смогла по-настоящему расслабится. Почему в ее присутствие мои нервы натянуты как струны скрипки? Я уже не та девочка, хныкающая в подушку.

— Пригласил, на свою голову, — пробурчал Жерар, а я не сдержавшись расхохоталась. Слезы смеха выступили грозя сорваться с ресниц. Отпив чай, успокоилась. Муж, вытянув ноги, умиротворенно смотрел в даль.

— Я скучал, Белль.

— Дети тоже скучали. Постоянно спрашивали, когда Вы вернетесь…

— А вы? — ледяные глаза внимательно следили за мной. "И что ему ответить? Признаться? Рассказать, как вечерами могла просидеть на табурете у фортепьяно, вспоминая как пальцы графа порхают на клавишами. Или соврать? Нет, он чувствует ложь." Забарабанив пальцами по подлокотнику, ответила:

— Дела в клане, дети не давали мне заскучать. Вы ведь знаете, — улыбнулась, радуясь самому нейтральному ответу.

— Ясно, тогда я не буду переживать за вас. Возможно, после коронации, Наполеон начнет новую военную компанию. И меня может не быть дома несколько лет…

Сердце сжалось от страха. Война забрала не одну сотню жизней. Мужчин чьи семьи по сей день нуждаются в помощи. Под моим патронажем несколько таких семей. Вдовы и сироты. Я не желала той же участи для нас.

— Но закон…

— Знаю, Белль, все знают. Но Наполеон готовит что-то грандиозное, мне не по душе мысли императора. Но кто будет слушать майора. Сложно доносить свою точку зрения и не быть предателем. Одно могу обещать, я не умру.

— Никто не знает, когда Дарк придёт. Своей самоуверенностью вы кличете беду, — пожурила мужа. Беспокойство поселилось в душе. Прокрутив браслет на руке, старалась унять дрожь.

"Он умрёт там, а я тут…держа детей на руках. Надо помолится и просить Всевышнего образумить мужчин, стоящих на высших постах Франции. "

1 июня 1804 года

— Волуар, поднимите локти, подбородок выше, вы весь скукоженный, расслабьтесь. Аннабель не кусается! — громкий диктаторский голос Аманды разносился по бальному залу.

Мы с самого утра терзаем паркет своими ногами, сейчас далеко за полдень. Я и Жерар еле дыша старались не упасть, репетировали один из танцев высшего света. Дети тоже участвовали, но им быстро наскучило. Отплясав кадриль, убежали по своим очень важным делам. По их словам конечно. А нам не было спасения. Именно сегодня у Волуара был свободный день, и он решил провести с пользой. Перед началом занятие я позволила мужу касаться себя во время танца. Воодушевленный оборотень не знал по началу куда положить ладони. Аманде пришлось помочь графу. Сколько восторга читалось в глазах Волуара. Как у ребенка, держащего пряник. Но вскоре пыл Жерара остудила ситроя учитель. Шикая, останавливая, комментируя, поправляя.

Мне было проще, не знаю каким чудом улавливала ритм, запоминала правильность движений. Да, сложно. Особенно когда руки мужа лежат на талии.

Остановившись, попросила открыть окна, духота усложняла процесс обучения. Мира подала всем по стакану с водой. Отпивая воду, платком промокнула капельки пота на шее и лбу. В зеркалах зала отражалась девушка: щеки горели алым, зрачки расширены, грудь тяжело поднимается. Для полного уничтожения выдержки Волуара, не хватало только моих припухших губ.