Муж выглядел не лучше: красные пятна неравномерно покрывали лицо, волосы взъерошены от частого касания, рубашка полу расстёгнута.

Наша пара выглядела очень провокационно. Не ведающему в голову пришли бы очень темные мысли.

— И почему остановились? Я перерыв не объявляла! Граф, вы же оборотень. Грация в вашей крови. А я вижу бревно, — бесстрашию Аманды я позавидовала. Назвать Волуара бревном, не боясь ответной кары, браво. — Граф, станцуйте со мной, — предложила ситроя учитель давая команду музыкантам начать с начала.

Присев на софу, наблюдала за парой, летящей по паркету. Жерар вел, а Аманда подчинялась. Хромота учителя не мешала. Они скользили по полированному полу. Повороты, подъёмы, хлопки, поклоны. Идеально в ритм музыки. Гармонично, но без эмоций. Шестеренки умело выполняющие свои функции.

— Я поняла, — заключила Аманда, когда они закончили. — Вы слишком долго на сухом пойке, Волуар. Любимая женщина не пускает дальше вытянутой руки. И вот вы держите ее в объятиях. Боитесь вдохнуть или сжать сильнее. Да с таким настроем любой будет деревянным. Со мной вы вспомнили что такое танцы, ибо я не вызываю у вас никаких чувств, — ошарашила всех ситроя учитель.

"Что она сказала? Да как она смеет?! Жерар после такого оскорбления точно выставит ее. Такие унизительные слова и в лицо." негодующе сжала маленькую подушечку.

— Ситроя, вы проницательны, — склонился к руке Аманды, Жерар поцеловал ее.

Не веря в происходящее, привстала. Подушка упала к ногам, а я буравила взглядом пару на паркете.

— Вы шутите? — воскликнула.

Мужчина подкатил рукава рубашки и ничего не отрицал. Подняв золото глаз на мою напряженную фигуру, медленно начал наступать.

— Мне нечего стыдится, Белль. Слова Аманды правдивы. Но что нам делать? У вас есть предложения, ситроя учитель? — не разрывая зрительного контакта поинтересовался у стоящей позади женщины.

— Тут два выхода. Стать ближе в физическом плане, или закрыть чувства на момент танца, — порекомендовала Аманда.

— Что вы выберете, жена? — дыхание щекотало кожу лба, а я считала волоски на груди мужа. Осипшим голосом, проклиная свою слабость, ответила:

— Закрыть чувства…

И я сбежала, позорно поджав хвост, бежала из бального зала, не желая продолжать данный фарс. В своих покоях, прислушиваясь к тишине комнаты, скинула платье. Переступив через влажную ткань, зашла в ванную. Прохладная вода смогла вернуть моё спокойствие. Свежее платье, я готова продолжать воевать.

На столе лежала новая корреспонденция, а поверх письма из дома. Благодаря Волуару, держала связь с родителями. Каждые два месяца получала весточки из дома. У родителей все хорошо. Они по-прежнему принимают больных. Только очень переживают за меня. Новости поначалу воспринимали бурно, грозились приехать и все выяснить лично. Со временем успокоились. Отец вел переписку с Волуаром, а мама писала мне. Много задавала вопросов, что да как. Больше интересовалась внуками. Каждый год отправляла карточки с изображениями Кристиана и Кенны. А в ответ, получала много игрушек для детей.

— Мама! Пошли кушать! Папа попросил меня привести тебя в столовую. Мы все уже заждались тебя, — Кенна, шумным вихрем вбежала в спальню. Рыжие кудри обрамляли личико, карие глаза, Ганса смотрели на меня. Поймав мою руку, повела к остальным.

— Кенна, надеюсь ты не бежала за мной? — поинтересовалась, зная ответ. Дочка упорно отказывалась обучаться правилам хорошего тона.

— Бежала, папа разрешил, — улыбнулась хитрюга. Жерар всегда баловал детей, позволял им больше.

Остановив дочку присела, поровнявши наши лица.

— Давай, всех удивим, и войдем в зал как графини? Ты ведь моя титулована красавица. Покажешь пример брату, — предложила, поправляя платье Кенны. Дочке нравилось, когда ее называли графиней.

Закивав, графиня Безье продолжила свой путь, уже сдержаннее. В зал мы не вошли, вплыли. Замерев, обвели взглядом всех: Жерар, Кристиан, Аманда, Франциск, Дороти, Мира. Я сделала неглубокий книксен, а дочка ожидала действий от остальных. Слуги поклонились, показав почтение, Жерар что-то тихо шепнул Кристиану, и сын подошел к нам, поклонился нам. Протянув руку Кенне, произнес:

— Сестра, позвольте поухаживать за вами.

Уже вместе прошагали к столу. Такие себе маленькие взрослые. Я не могла спрятать улыбку, очень нравилась идиллия между ними. Граф Монпелье поравнявшись со мной, протянув ладонь, улыбнулся.

— Не бойтесь, Белль. Я помню правила нашей игры.

Ответив той же улыбкой, вложила пальцы в руку мужа. Сколько раз я повторяла этот жест? Не счесть, а каждый раз, заворожено не отводила глаза от наших ладоней. Большая и темная, маленькая и светлая. Следила за губами Волуара, как приоткрывались они, обнажая острые клыки, ощущала шероховатость на своей кожи. Возвращалась на три года назад, в кабинет Жерара и его первый, позволенный мной, поцелуй.