— Жерар, расскажи лучше кого мне стоит опасаться, а к кому присмотреться, — подняла взгляд на задумчивого мужчину.

— Белль, — после недолгой паузы позвал он, — сейчас, при дворе правят две фамилии: Бонапарты и Богарны. Первые являются родственниками императора, вторые — его жены Жозефины. Они недолюбливают друг друга, мягко говоря, особенно женщины. Тебе придется выбрать, чью сторону принять: матери Наполеона или его супруги.

— А ты что мне посоветуешь?

— Быть ближе к императрице. Несмотря на все слухи, Жозефина влиятельна. Ее благосклонность к тебе, хорошо обернется для меня. Только прошу, не показывать яро, свою сторону. У императора есть сестры твои ровесницы, их мужья не последние люди в политике. В силу возраста вы можете подружиться. С матерью императора, только почтение, без душевных разговоров, — советовал Волуар.

— Там будут твои начальники? С кем мне вести себя приветливее?

Жерар недовольно поджал губы, и сощуренным взглядом произнес:

— Белль, я не потерплю кокетничество с твоей стороны. Приветливей тебе стоит быть ко мне, а не посторонним мужчинам. Увижу флирт к другому, накажу поркой.

От тона, сказанного по спине прошелся холодок. И как я вообще смогла такое придумать? И еще ему сказать? Покаянно потупила взгляд.

— Прости, я просто хочу помочь.

Руки на моей талии сжали сильнее.

— Жена, целуй меня больше, не вздрагивай от моих касаний, и ты поможешь больше чем, думаешь, — рокочущим басом посоветовал Жерар.

Кивнув, расслабилась на руках мужа, прикрыв глаза, дала понять, что больше не намерена говорить, провалилась в дремоту.

1 декабря 1804 года

Вечер

Мы остановились в городском доме Волуаров. Здесь Жерар жил, пока работал в Париже. Неизменный стиль Директория правил в комнатах дома. Без отвлекающий деталей, и лишней роскоши.

Поселившись в смежной комнате, от спальни Волуара, долго не могла уснуть. Вертясь на простынях, старалась представить завтрашний день. Думала о детях, мысленно поцеловала каждого в щечку на ночь. Помолившись Высшим Силам заставила себя сомкнуть веки.

2 декабря 1804 года

— Ситроя, сидите ровно, своим ерзанием вы только задерживаете меня, — пробурчала Мира, завивая мои волосы.

Проснулась я рано, и сразу приступила к сборам. Мира, с моего позволения, командовала двумя горничными дома, приставленных Волуаром, как помощниц для меня. Пока девушки подготавливали одежду, моя горничная помогла ополоснуться и теперь делала на моей голове прическу: завитые пряди закалывала в пучок шпильками с бриллиантами.

А я тем временем повторяла имена приближенных лиц императора и их должностях. Выучила их еще дома и сейчас вспоминала каждое имя, проговаривала должность. Волуар пообещал подсказывать, в случаи необходимости, но нас окружать будут оборотни. С их слухом, только посмешищем стану. Этим я поделилась с Мирой. Одна из новых горничных, после услышанного, решила меня успокоить:

— Ситроя, вы не переживайте, при дворе запрещено будить своего зверя, и оборотни также глухи, как и люди. Простите, — покраснев извинилась, за такое сравнение.

Но меня смутило другое. Граф Монпелье не имел граней, и связь со зверем сильнее, как ему поступать в такой ситуации?

— Но мой муж, ваш хозяин, ему сложнее контролировать волка, чем грозит бодрствующий зверь?

— Ситрояну дадут опиум. Крохотную дозу. Она поможет приспать волка, — пояснила новенькая.

Опиум сейчас выписывали даже младенцам при прорезывании зубов, в его безопасности никто не сомневался. Выдохнув, успокоилась окончательно.

Одевшись, покрутилась у зеркала, любуясь переливающейся тканью бежевого платья: в греческом стиле, с зеленой тесемкой под грудью и приспущенными рукавами, оголявшие мои плечи. Балетки с кокетливыми золотыми бантиками, и я готова. Накинув свой платок уже шла к выходу, когда двери, ведущие в покои мужа отворились, впуская Волуара в парадной форме французской армии, гладко выбритым он казался моложе. В руках нос несколько шкатулок. Увидев меня, пораженно замер на мгновение. Осмотрев каждую делать моего лаконичного образа, прикрыл за собой двери, дав знак Мире выйти. Когда двери за горничной закрылись, широкими шагами сократил дистанцию, впился в мои приоткрытые губы. Я не сопротивлялась, мне даже польстило такое восхищение. Значит выгляжу достойно. Отстранившись, мужчина отвел меня ближе к зеркалу. Открыв первую шкатулку, взял красивое изумрудное колье инкрустированное бриллиантами. Не касаясь пальцами моей кожи, аккуратно одел колье. Прохлада украшения будоражила. Осторожно поправила центральный камень, чтобы тот лег на ложбинку. Любуясь собой, благодарно улыбнулась мужу, в отражение.

— Очень красиво, спасибо.

— Это еще не все, — Жерар, достал браслет в комплект к колье и одел на мою кисть. Поцеловав каждый пальчик, открыл последнюю шкатулку. На бархатной подушке лежала диадема. По поразительному совпадению украшена изумрудами и бриллиантами. Одев ее на мою голову отошел, придирчиво рассматривая мой образ в зеркале.

— А это не слишком? — указала на диадему. В моих золотистых волосах она сидела как родная.

— Нет, жена, эта диадема Лун клана Волуар. Так ты покажешь чья женщина, — объяснил, поцеловав шрам на ключице. От ласки, мурашки удовольствия забегали по телу. Увлекшись на ощущения, не заметила горечи в глазах Жерара, пока тот смотрел на шрам.

Уже по пути в собор всматривалась в украшенные улицы столицы. Люди, в праздничных одеждах, шли к дороге, по которой вскоре проедет праздничный кортеж императора. Мы не участвовали в процессии, а уже должны были ожидать императорскую чету в соборе с остальными представителями департаментов, офицерами и светскими дамами.

Готический собор встретил шумом знати и пением служителей. В священном месте мне пришлось снять полу-шубок, зябко поежившись, накинула свой платок. Так-то лучше.

Заняв места, мы поздоровались с окружающей нас знатью. Граф Лодев, с которым я познакомилась год назад на сборе департаментов округа Эро, галантно поцеловал мою ручку. Конечно с позволения Жерара.