Тот дернулся так рьяно, что на пару сантиметров от стула оторвался. Запричитал, схватившись за сердце, а затем и вовсе лоб окровавленными рукам подпер, сам с собой говоря.

— Слышишь меня? — Ян снова уверенно коснулся его плеча.

— Слышу.

Не ответ, а всхлипы. Ни за что бы не подумала, что этот дрожащий, тонкий голосок принадлежит крепкому, здоровенному мужику.

— Тебя как зовут?

— Иван Истомин.

— Иван, — кивнул Бранов, — что там было? Расскажи.

Мужчина замотал короткостриженой рыжей головой в страхе.

— Расскажи, — холодно повторил Бранов. — Это может помочь.

Бедняга еще помолчал, кутаясь в изорванную, с торчащими клубами синтепона куртку, а затем с огромным трудом заговорил.

— Я не знаю… не знаю, что это было! Оно схватило подругу Егора и унесло.

— Егор это тот, кого ты принес? — сощурился аспирант.

— Да-да! Я не знал, куда бежать. Увидел вывеску и…

Но Бранов остановил поток слов, превращающийся в бессвязный лепет, вновь похлопав Ивана по спине.

— Что дальше было? Когда подругу Егора схватили.

— Не схватили, — подняв голову и глядя пустым взором на аспиранта, замотал головой Иван. — Схватило. Оно одно было! Резвое такое… Мы пытались догнать, но оно оказалось слишком быстрым. Кажется…

— Так вы его догнали всё-таки?

Сергей удовлетворенно кивал, словно каждый вопрос аспиранта поддерживал. Правда, сам предпочитал молчать.

— Да, — снова вернулся бедняга к созерцанию одному ему видимой точки на столе. — Я догнал. Схватил со спины. Оно швырнуло Олю, вырвалось и отбросило меня. Будто я и не весил ничего! Вот, — начал он крутиться на месте, тыча грязным пальцем в вырванные клочки ткани. — Это оно сделало! Черт, если бы не Егорка, оно бы меня…

Иван с видом безумца вцепился в короткие волосы руками, а взгляд его окончательно опустел. Он явно снова был там, в темной подворотне. Переживал все заново.

— Серёг, — кивком указал Бранов на сжавшегося в комок парня, и Сергей тут же положил ладонь ему на макушку.

Трясти Ивана тут же перестало.

— Что дальше было? Давай, Ваня, — отнял руку разноглазый от волос, слипшихся от грязи, пота и крови, — поднапрягись. Нам помочь надо, без тебя не управимся.

Рыжий кивнул, сглотнув с видимым трудом.

— В общем, отбросило меня оно и уже хотело разорвать, как Егор подоспел. Пырнул эту тварь горлом бутылки, она и набросилась на него. Он так орал! А когда Егор перестал шевелиться, оно снова схватило Олю. Я ничего не смог сделать… я не смог…

Плечи его затряслись, и он рухнул на стол, содрогаясь всем телом от рыданий.

— Он говорил, что это был снежный человек, — оказавшаяся неподалеку официантка неровно выдохнула.

— Снежный человек? — переспросил у нее Бранов, бросив тщетные попытки снова заставить Ивана связно говорить.

— Кать, он не говорил про снежного человека! — с обсуждением покачала головой другая, с яркими рыжими волосами, собранными в пучок. — Он твердил, но только сначала, что оно было все в шерсти, с длинными ушами, — девушка зачем-то приложила поднятые ладошки к голове, изображая те самые уши, — с когтями и зубами. Кажется, и про хвост что-то говорил.

Я в страхе уставилась на Яна. Он стоял вполоборота, и мне были видны лишь щека с легким налетом щетины на подбородке, да плотно сжатый уголочек губ.

— Валите-ка отсюда, — едва слышно пробормотал Сергей, едва девицы вновь занялись обхаживанием пострадавшего Ивана. — У этого аура почти целая, но, судя по рассказу, эта тварь явно не из нашего мира. И если так…

— То скоро здесь не протолкнуться будет от орденовских сошек, — закончил за него Бранов, зло стиснув кулаки.

***

— Это снова Хаос? Это он? Снова псы?

Казалось, у меня словесное недержание случилось. Тело отошло от шока, а язык перестал неметь, поэтому в аспирантский автомобиль усаживалась я, изрекая примерно один и тот же набор вопросов.

— Сомневаюсь, что псы внезапно стали прямоходящими, Мика.

Бранов соизволил заговорить лишь тогда, когда мы стронулись.

— Но это ведь Хаос! Он повредил ауру того, в баре. Неужели это снова мой…

— Не паникуй, — протянул руку Ян, потрепав меня по плечу. — Спокойно. Это не может быть та же тварь, что и в прошлый раз. Это невозможно. Хаос не смог бы открыть коридор вновь так быстро.

Разумеется, не верить аспиранту у меня оснований не было, равно как и подвергать сомнению его компетентность в подобном вопросе. Но чутье упорно твердило, — мы упускаем нечто очень важное.