Шрифт:
— Жди меня завтра. Если будешь на работе, я заеду за ключом.
— Хорошо. Поняла.
— До завтра.
— До завтра, доченька.
«Всё, — завершила вызов Тэсс и непослушными дрожащими пальцами начала искать сайт, на котором всегда покупала билеты на самолёт. — С меня хватит! Не могу больше. Зачем они мне все нужны? Все! Даррен, Сибилл… Берч этот… Моника…»
Она хотела добавить «и Андрей», но не получилось.
«Не могу больше! Ничего и никого здесь не хочу! Домой».
В квартиру на 3th Avenue доктор Полл вернулась после суток дежурства довольно поздним утром. Она знала наверняка, что мистер Дексен так быстро с завода приехать не сможет, поэтому заскочила в больницу Montefiore забрать кое-какие свои вещи, которые ещё вчера планировала просто бросить.
Андрей сейчас ей казался абсолютно чужим, далёким незнакомцем. Тем, на которого при встрече даже смотреть нет желания — неинтересно. Девушка не ощущала себя способной ни ругаться, ни упрекать, ни скандалить. Ей не хотелось его знать. Вообще.
На пороге хозяйку действительно встретила Заноза в гордом одиночестве. В холле Констанция быстро скинула с себя поклажу на пол, схватила кошку и, зарывшись лицом в её чистую пушистую шёрстку, опустилась на колени тут же рядом с вещами и разрыдалась.
Она даже толком не понимала, отчего конкретно её так рвёт на части. Появление Даррена? Смерть Матисса? Вне всяких сомнений.
Но этого мало.
Девушка понимала, что плачет элементарно от усталости и напряжения. Слишком много всего накопилось.
У любой медали имеется обратная сторона, и Тэсс с самого начала знала, что, находясь рядом с таким человеком, как мистер Дексен, она всегда будет плакать. Всегда. С ним в её жизни обязательно найдётся место слезам. Если мужчина в состоянии раскачать твой «эмоциональный маятник» до заоблачных высот счастья, он непременно приведёт тебя и в низшую точку — к полному отчаянью. И когда это не твоё, если всё это слишком для тебя, то имеется ещё прямая дорога в объятья Адама Стюарта и ему подобных. Там всё ровно, гладко и комфортно, как на немецких автобанах. Там нет семейных интриг, кланов, честолюбивых родственников с их старинными тростями и идеями фикс о династиях и наследствах. Да и «бывшие» тоже вполне ожидаемы и нормальны — обычные такие среднестатистические стервы и «ведьмы», которые своим экс-мужьям шлют лучи кровавого поноса и от души желают сдохнуть, а не ищут одобрения и не вспоминают с потерянным мечтательным взглядом, как о белоснежных яхтах, убаюканных волнами бухт Ниццы или Канн. Короче, всё как у людей.
А здесь…
А здесь девушка уже сейчас, даже сквозь рыдания, знала, что будет вместе с Андреем до конца и не оставит его. Пока она ничего из этого не чувствовала, а просто знала, и всё. Это — её. И даже если захочет — а такое она тоже не исключала, — то элементарно не сможет уйти, ибо что он сумел ей дать за эти полгода, уже не заменить ничем, и от такого мужчины не отказаться из-за клановой вражды и с ней связанных потерь. Оно того не стоит.
Да, в голове взрывались вопли, что всё это из-за какой-то деревяшки и пятидесяти миллионов долларов, а если точнее, то из-за мужских амбиций и честолюбия. В глазах мисс Полл ни первое, ни второе, ни третье не стоило жизни её Матисса, но она уже понимала, что предаёт своего верного пса и будет это делать дальше, принимая интересы любимого человека как основные и главные. Андрей ей дороже всех и превыше всего и вся.
Жертвы? Безусловно. Но Тэсс надеялась или даже верила в то, что мистер Дексен в состоянии реально оценить её уступки и пойти на встречные. Он, конечно же, эгоист каких поискать, но не слепец и уже тем более не дурак.
Да, ударили по ней, но мисс Полл обиделась и за своего мужчину тоже, хоть и злилась на него вплоть до ненависти, однако ей тут же делалось жаль Дексена. Щемящее, болючее, досадное сострадание, совершенно не нужное и лишнее, скручивало внутренности и выжимало их словно половую тряпку — до последней капли любви и боли, до полного опустошения и апатии. Почти «насухо».
«Он, конечно, далеко не ангел, скорее, даже наоборот, но и ему тоже нелегко», — перечувствовав, наверное, уже почти все эмоции, доступные человеку, и смертельно устав от них, думала Тэсс о том, что мать Андрея, которую мальчик, судя по всему, обожал, умерла довольно рано, а отец отдал дядьям; те вроде бы и поддерживали, но тут же и предали. У него есть Джокаста, но та слишком легкомысленна и от неё толку мало. Друзья большинство времени далеко и у них своя жизнь. Он одинок. Когда-то имелась Моника, которая вроде бы что-то ему давала, была рядом, понимала и составляла компанию, но оставалась церемонной светской львицей.
И вот у Андрея появилась она, Тэсс, которую он полюбил, но и тут его намереваются с ней разлучить.
В свете последних событий она даже чуть-чуть разочаровалась в нём. Слегка. Самую малость. Но всё-таки жизнь с этим человеком и чувство к нему пересиливали все сомнения и придавали уверенности.
Девушка не исключала, что только лишь пытается примирить себя с ситуацией, с тем, что придётся поступиться своими интересами в пользу любимого мужчины, только бы не расставаться и, не дай бог, не разлучаться, но ей уже было плевать. Пока у неё есть хоть малейшая возможность оставаться рядом, она её использует, поскольку теперь действительно не отделяет себя от Андрея даже ментально.
Но это всё потом, а пока ей необходима передышка. Пауза.
Вспоминая разговор с Дарреном, Констанция видела, что тот явно добивался, чтобы, испугавшись за мать и узнав про Матисса, она рванула в Мэн. И его расчёт оказался верным. Но не бывает худа без добра — именно поступок мистера фон Дорфф принудил дочь съездить повидать маму. И только решившись на такой шаг, она поняла, насколько в этом нуждалась.
Да и напугать девушку в конечном итоге Даррену толком не удалось — удостоверившись, что мама жива и почти невредима, если не считать пережитого шока, Тэсс успокоилась и сразу же разозлилась. Возможно, мужчина был не прочь поссорить племянника с его девушкой, но в первую очередь — нажил себе ещё одного врага.