Мейсон огляделся по сторонам.

— Хорошо здесь, райский уголок. Представляю, как чудесно здесь летом, когда вокруг всё утопает в зелени. Настроение отличное, можно приступать к своим прямым обязанностям.

Он подошёл к входу, позвонил в колокольчик.

Дверь открыл пожилой дворецкий. Его лицо обрамляли широкие седые бакенбарды.

— Здравствуйте, сэр, — поздоровался дворецкий, одним взглядом оценил Мейсона и отошёл сторону, пропуская его в помещение.

— Добрый день. Уильям Мейсон, приехал повидаться с бароном Кевином Эвансом.

— Пожалуйста, сэр, раздевайтесь.

Мейсон передал дворецкому цилиндр, плащ с пелериной и шарф.

— Прошу, присаживайтесь, пожалуйста, сейчас доложу.

— Благодарю вас.

Спустя несколько минут в гостиную вошёл немолодой, но представительный, крепкого телосложения человек. Внешний лоск в его туалете обращали на себя внимание, однако глаза выдавали душевные переживания.

Мейсон поднялся.

— Моё почтение, мистер Эванс. Прошу меня извинить, что побеспокоил и нагрянул без предупреждения. У меня есть оправдание. Расследую убийство барона Уокера и членов его семьи. О, простите, не представился, Уильям Мейсон.

— Очень приятно. Похвально, что Элисон не остановилась и пригласила вас, мистер Мейсон.

— Она жила в страхе, очень тяжело переживала утрату. Сейчас настроена решительно.

— Так и надо. Вы не представляете, какая это была семья. Мне очень не хватает общения с бароном. Всегда деликатный, внимательный, умнейший человек, что говорить. Общество потеряло незаурядную личность, а я лично — большого друга.

— Вы знаете, я беседовал с помощницей барона, она также высоко отзывалась о нём.

— Не удивительно. Агнесс много лет служит у них. Предана их делу.

— Мистер Эванс, вы позволите, я задам вам несколько вопросов.

— Да, пожалуйста, вы за этим приехали.

— Простите, что вынужден коснуться неприятной темы.

— Вы вправе.

— Пожалуйста, расскажите о вашей дочери, отношениях Георга и Эмили.

Эванс тяжело вздохнул.

— Какие могут быть отношения у юной нетронутой, неопытной аристократической девушки с другом, в последствие женихом?

— Понимаю, щепетильная тема.

— Поймите, они с раннего детства дружили. У них был один круг общения с юного возраста. Я чтил и любил барона Уокера и членов его семьи. Когда дети повзрослели, появилась симпатия, Георг стал чаще бывать у нас. Молодые прогуливались на лошадях, вместе выезжали в свет на балы. Повторюсь. У них было много общих интересов. Наши семьи долгие годы связаны многолетними крепкими дружескими узами. Знаете, такие тёплые дружеские отношения двух именитых семей. Как правило, они перерастают в родственные. Так и случилось. Георг сделал Эмили предложение, попросил у меня руку и сердце дочери. Мы с бароном приветствовали решение детей соединить судьбы, тем более что я знал, как дочь любит еорга.

Кевин Эванс остановился. Желваки заходили на лице. Он подбирал слова.

— В одночасье всё куда-то исчезло. Георг перестал навещать нас. Много работал, часто оставался ночевать на работе. Так, по крайней мере, он говорил отцу. На самом деле эта женщина нагло вклинилась в его жизнь, закрутила ему голову, у них случился роман и что-то там ещё, и он потерял почву под ногами. Георг был глубоко порядочным человеком. После близости с женщиной не мог поступить иначе, я его понимаю. Барон Уокер беседовал с ним, для этого приезжал в контору, просил, умолял опомниться. Но, увы и ах…

— А что же Эмили? Как она, не желала объясниться с женихом?

— Поначалу мы всячески старались оберегать её. Выдумывали небылицы, отправляли на отдых. Предупреждали всех в её присутствии не проболтаться. Знаете, мир слухами полнится. Она узнала случайно, у неё случился припадок. Находилась какое-то время в лечебнице, потом я забрал её домой.

— Жуткая история. Жестоко с ней поступили.

— Разве о ней кто-то думал? Георг потерял голову, понятно. А эта женщина, насколько я знаю, для неё другой человек ничего не стоит и не значит. Жажда к наживе, вот, что двигало ею. Никакой любви не было, даже намёка. Я точно знаю.

— Придерживаюсь вашей точки зрения. Мистер Эванс, рискну спросить, вы не позволите побеседовать с вашей дочерью?

— Вы думаете, она сможет пролить свет? Она ведь больна.

— Давайте попробуем. Увидим, что ей трудно, тут же прекращу, обещаю вам.

— Хорошо, но, учтите, под вашу ответственность, — строго предупредил барон.

— Уверяю вас, сделаю всё, чтобы не причинить вашей дочери вред.

— Полагаюсь на вас. Посидите, приведу её.