Я уставилась на служанку, но та продолжала, молча, стоять, теребя передник.

— Попробуй сама, — предложила я ей, снова закутавшись в одеяло. Что-то рановато, я решила, что болезненный приступ остался позади.

— Нет, что вы, госпожа, как можно?! — пошла на попятный женщина в переднике.

— А я разрешаю, — продолжала я настаивать. Мне было ее жаль, но как иначе выяснить правду? — Вот смотри, какие замечательные пирожные. Слишком много для меня, возьми одно!

— Я не могу, не заставляйте! — служанка побледнела, но продолжала стоять истуканом.

— Что там? — я кивнула на поднос, и та меня правильно поняла.

— Я не знаю, но перед тем, как мне передали поднос с завтраком, чтобы вам отнести, на кухню спускался Его Жречество, — поделилась, вдруг, она сведениями. — Что ему на кухне делать? Только страх наводить. Все его до дрожи в коленях боятся, даже больше хана, — пока она говорила, голос ее становился все тише и тише, дойдя, наконец, до еле слышного шепота.

— А кто он такой? — так же тихо спросила я.

— Не знаю, — вздрогнув, ответила служанка, еще сильнее сминая фартук. — Я здесь недавно, всего только полгода прошло, как меня в полон угнали.

Последние слова она произносила совсем тусклым голосом, а я раздосадовала на себя за тот тон, с которым с ней говорила. Могла бы и сразу догадаться, что простолюдинка из Волиссии в логове тририхтского хана по своей воле находиться не будет и тем более не станет его сообщницей.

«А ведь у нее, наверное, есть дети» — подумала я, и мне стало еще горче.

— Как тебя зовут? Откуда ты? — спросила я ее.

— Марийкой меня звать, из Денвира, — всхлипнула та.

Я припомнила, что этот городок находился в северной части Волиссии, недалеко от границы.

— Ты присядь, — женщина, благодарно кивнув, присела на краешек стула, третьим по счету предметом мебели в комнате после кровати и небольшого столика. — А родные твои где?

— Дети с мужем в деревне остались, а я госпоже Динме в городе прислуживала. На зиму устроилась, чтобы деньжат подсобрать старшенькой моей, Сенечке, к лету на приданое. Поехали мы с госпожой на ярмарку в соседний город, а по дороге нас и полонили, — Марийка всхлипывала, уже не останавливаясь.

— И хозяйку твою? — спросила я с недобрым предчувствием. Я не помнила, чтобы кто-нибудь упоминал подобный случай при мне, а ведь сплетничали про эту область, долженствующую отойти к Стратиссу, если Файна выйдет за княжича замуж, изрядно.

— Да, и ее. Она тоже невестой была, молоденькая как вы, я ей и здесь прислуживала, пока она не пропала, — служанка уже плакала навзрыд.

— Неужели, у нее не было охраны? А родственники? Не могли послать погоню и ее защитить?

— Так была охрана, четыре человека. Что с ними стало, не знаю. А родичи, она одна была у старого господина, наследница. Только у него уже три года как ноги отказали. Сообщили ему, наверное, поздно, намеренно или нет, не знаю, — ответила она сквозь слезы и добавила почти шепотом: — Братцы у госпожи были двоюродные, до денег ее очень охочие.

— Ты знаешь, куда она пропала? — несмотря на слезы женщины, я не могла остановиться с расспросами.

— Нет, не знаю, — всхлипывала та. — Я пробовала несколько раз спросить, а меня….. меня….

— Понятно, — мрачно проговорила я. На самом деле, понятного было мало, но все то, что произошло со мной, странные разговоры хана и его приспешников, навевало самые плохие подозрения. Марийка тихонько плакала, а я размышляла о том, что хозяйку ее, скорее всего, похитили не случайно, как и меня. Продали ее тририхтцам так называемые родственники, а меня опекун. Я мрачно посмотрела на остывающий обед. Есть хотелось сильно, но не настолько, чтобы добровольно травиться отравой. Служанка перехватила мой взгляд.

— Мне приказали, чтобы я проследила, чтобы вы все съели, — тихо проговорила она. — Обещали, что иначе накажут.

— И что будем делать?

— Можно в уборную все слить, — неожиданно заговорщицки предложила Марийка. На том и порешили, избавившись и от призывно пахнущего супа, и от яркого от добавленных специй рагу, и от восхитительных пирожных.

— Вы уж потерпите, госпожа, — виновато, словно сама подлила отраву, проговорила служанка, лично счищая последние останки сладостей в отхожее место, нашедшееся за неприметной дверкой в стене напротив. — Пришлют меня с ужином, я вам обязательно хоть хлебца нормального тайком принесу.

Я лишь вздохнула соглашаясь. Марийка ушла, и чужие руки тут же за ней заперли дверь. Пока она выходила в коридор, я успела приметить там пару стражников, наверняка стоящих там не ради своего удовольствия. Я подошла к окну, открывавшему примечательный вид на какую-то стену. С десятой попытки мне удалось его открыть и проинспектировать крепость имеющейся за ним решетки. Та сидела надежно, что мне, сколько я не трясла, не удалось ее пошевелить. Впрочем, особых надежд, что мне удастся вот так просто выбраться из плена, я не испытывала, поэтому и разочарование от неудачной попытки не было чрезмерным. Насколько позволяла решетка, я посмотрела вниз и по сторонам, но увидела только мощенный камнем небольшой двор и всю ту же стену, в которой кое-где были окна, но прямо напротив моего узилища только каменная кладка. Вдоволь полюбовавшись на потрепанные временем, дождем и ветром серые камни, я закрыла окно, так как воздух снаружи казался таким же затхлым, что и внутри, но при этом был гораздо холоднее.