— Но почему тогда от этого Казимира до сих пор никто не избавился? Ведь даже мой дед загнал его по самые Рихтские горы, а мог бы…

— Мог бы, да побоялся, что демона не изгонит, и тот в мире нашем бесхозным останется. А сейчас тот как-никак привязан к Казимиру.

— Что же получается, из-за этого демона хану позволяется творить, что вздумается?! — моему возмущению не было предела.

— Не позволяется, но его терпят, пока не найдется смельчак, который избавит мир от обоих сразу, — ничуть не обидевшись, ответила княгиня, и в словах ее слышался намек: поди и сам попробуй!

«А что, вот занозу из плена вызволю и разберусь! А то ведь так всю жизнь в страхе жить будем» — подумал я, тем не менее, возвращаясь к первой проблеме.

— Пора мне, матушка княгиня, в путь собираться, — сказал я вслух, намекая на обещанные мне артефакты.

— Ты присядь-ка, княжич, пообедай перед дорогой-то, — отозвалась она, хлопнув в ладоши. — А я пока твою путь-дорогу разведаю, — снова обратилась она к своему зеркалу. Похожий артефакт я видел когда-то в далеком детстве, когда дед еще был жив, а вот отца я с ним почему-то не видел. Впрочем, вопросы я пока задавать не стал, так как открылась дверь, и розовощекая улыбчивая женщина вкатила настоящий стол на колесах, уже сервированный на две персоны.

«Все-таки у нее живут не только звери, но и люди» — обрадовался я, приветствуя женщину.

— Спасибо, Стешаня, — княгиня поблагодарила служанку, а когда та, поклонившись, покинула светлицу, обратилась уже ко мне: — Тяжелая дорога тебя ждет, как я и думала, Дарин. Ты ешь, ешь, неизвестно, когда снова потрапезовать сможешь.

Я повиновался, так как стоило увидеть яства, как сразу вспомнилось, что у меня с предыдущего вечера маковой росинки во рту не было. К трапезе присоединился и кот, с молчаливого одобрения хозяйки стащивший со стола котлету.

— Вижу, что знает о тебе хан, — между тем, озабоченно говорила Яросельская, водя ладонью по поверхности зеркала. И ждет. Вон как границу усилил, думает тебе через нее незамеченным не пройти, — она усмехнулась. — Уверен он в себе, да и мы не лыком шиты. Дам я тебе скакуна резвого, через границу перепрыгнет, не потревожив. А чтобы незамеченным остаться, сапоги есть, взгляд от того, кто их наденет, отводящие. Силы свои да шпионов магических он к главным дорогам стягивает, в каждом поселении тебя искать будут, поэтому поедешь тропой человеку неведомой, о которой только звери лесные знают, — княгиня оценивающе на меня посмотрела, я как раз уплетал пирог с мясом, и добавила: — Дам я тебе, пожалуй, проводника, сам не дойдешь. Я еще для мужа своего его зачаровывала, но не случилось…..

Она встала и отошла к старому сундуку, что неприметно стоял в углу горницы. Пока княгиня доставала упомянутые ею артефакты, я закончил с обедом, кот тоже уже лежал на диване, задрав лапы кверху, но я подобного позволить себе не мог. Любопытствуя, я подошел к столику, где стояло зеркало, и восхищенно присвистнул. Картина на соседние земли открывалась, будто с высоты птичьего полета. Внизу ее были горы с пологими склонами, а за горами долина, заполненная лесами, полями и различными селениями — почти как у нас, пусть и не такими пестрыми — вот только к северу от деревень высилась огромная скала, словно черным туманом укутанная, на вершине ее должен был стоять замок хана, но черная пелена не позволяла его разглядеть.

— Это сокол ясноглазый мой летает, что в мире твориться для меня высматривает, — подтвердила мою догадку Яросельская. — Видишь, разъезды на дорогах? — удивительно, но острый взгляд хищной птицы даже с такой высоты мог различить фигурки копошащихся внизу людей. — Держись от них в стороне! — я кивнул. — А путь твой пойдет через горы, — она показала мне на хребет, окружающий долину.

Я хотел сказать, было, что эта дорога раза в два длиннее выйдет, чем, если напрямик, но княгиня и так догадалась, что у меня в голове.

— Ты не смотри, что дорога длинна, Буря тебя быстро донесет, главное, хана запутать, — уверенно заявила она. — Однако, что в чертогах его творится, мне не ведомо, — добавила Яросельская с сожалением. — Поговаривают, что у Казимира в горе, на которой он сидит, целый город, настолько та ходами изрыта. Там уже тебе самому решать, пробиваться внутрь хитростью или напролом. Сапоги тебе помогут невидимым для обычных людей остаться, но не против того, кто даром магическим оделен.

Я кивнул. Что-то в этом роде я и предполагал.

— Держи-ка, примерь, — княгиня протянула мне зачарованную обувку, а я едва удержался оттого, чтобы скривиться. С детства терпеть не могу красные сапоги!

— Смотрю, что маловаты они мне будут, — высказал сомнение я. Леший с ней, этой невидимостью.

— Ничего подобного! — возразила княгиня таким тоном, будто сама их шила. Хотя, может, оно так и было. — Зачарованы так, что с удобством сядут на любую ногу!

Пришлось все-таки переобуться. Яросельская оказалась права, и сапоги сели прекрасно. Казалось, ничего удобнее в жизни не носил. Вот только цвет….