— Я невыносимо скучал, — сумел я произнести только после того, как покрыл поцелуями ее лицо — кончик носа, нежные щеки, гладкий лоб, а затем безумно долго впиваясь в сладкие уста.

— А я сбежала, — выдохнула моя раскрасневшаяся и зацелованная невеста.

— От кого? — спросил я, хотя уже догадывался, каким будет ответ. Его Величество все-таки ее запер, во избежание, так сказать.

— От скучных наседок, которых прислала ко мне моя дорогая бабушка, — недовольно дернула плечом она, и я тут же его поцеловал. — Невозможно сидеть и слушать одни и те же разговоры о том, кто на ком женился и кого родил, а потом отобрали все книги и попробовали заставить вышивать! А ты куда?

— Мне нужно отлучиться в город, навестить одного торговца, — о большем я говорить в коридоре не желал, так как, учитывая слежку, у стен и даже фикуса, за которым мы прятались, могли найтись уши. Однако Таис и не стала спрашивать «Зачем?».

— Я с тобой! — вскинулась она, а я, смотря в ее загоревшиеся огнем глаза, затолкал-таки обратно предложение вернуться и повышивать. Вместо этого решил признаться:

— За мной вчера следили. Кто это был, еще не знаю, тем не менее, тебе лучше….

— Знаю, замаскироваться, — уверенно продолжила вдруг за меня она совсем не теми словами, которые я ожидал. Хотя, может, как раз теми? — А от погони уйти.

— Каким же образом? — усомнился я и только тогда, проследив за ее взглядом, заметил раздувшийся до размеров воздушного шара саквояж. — И как? — снова не понял я ее замысла.

— А вот так, — Таис достала из недр своего зачарованного хранилища черную тряпицу, в которой я не сразу опознал ее орденское одеяние, и такую же черную шляпу. И вот уже через несколько мгновений передо мной стояла, иронично на меня поглядывая, орденская не монашка. Я ведь видел ее в таком виде столько раз, что мог бы и привыкнуть или привычно возмутиться. Однако вышло наоборот — у меня почему-то дух перехватило, по телу побежали мурашки, а от внезапно вспыхнувших образов заломило в нижней части туловища. А я ведь и не подозревал, что где-то внутри меня скрываются такие извращенные фантазии! Претворять их в жизнь было не время и не место, пришлось ограничиться бурными поцелуями и поломанным в нескольких местах фикусом.

Уходить от погони, по плану Таис, предстояло на ее орденском мотодиле. Девчонка очень уверенно крутила руль, кружа по улицам, так что я вскоре был уверен, что если преследователи и были — а мне показалось, что после нашего отбытия несколько человек, потерянно размахивая руками, выбегали из дворца — то остались далеко позади.

— Почему тебя отчислили из Университета? — спросила вдруг Таисия, когда мы уже направлялись к месту назначения. Что же, рано или поздно она должна была это спросить.

— Ты же знаешь, несмотря на то, что магический дар и может проявиться у кого угодно, невзирая на достаток, в Университете обучаются преимущественно те, кто может это обучение оплатить. Стипендиатов на моем потоке было всего три. Кроме меня одним из них был Стефан, мы не дружили, даже особо не общались, у каждого было великое множество собственных дел, лишь изредка обменивались мнениями по некоторым вопросам. Стефан, к тому же, действительно, был чужд нашим сокурсникам-аристократам — это меня не особо умные шутки прошибить не могли — и держался дичком. И каково же было всеобщее удивление, когда на последнем курсе с ним начала крутить роман первая красавица курса. Эта высокородная девица будто клещами вцепилась в Стефана, таскала его на все так называемые вечеринки, которые устраивала со своими друзьями. Многие их увлечения были на грани, а зачастую и вовсе противозаконными. Однако в Университете на это смотрели сквозь пальцы. А если и случалось что-то из ряда вон выходящее, родственники делали соответствующий взнос, и ректор благополучно обо всем забывал.

Мы уже были рядом с лавкой, Таис остановила мотодиль под раскидистым ясенем, но из экипажа выходить не спешила, а я продолжил рассказ:

— Любимым развлечением у приятелей Наинды….

— Наинды Воррен? — удивилась Таисия.

— Ты ее знаешь?

— Приходилось слышать это имя, — уклончиво ответила девушка, уткнувшись взглядом в свои тонкие черные перчатки. — Я слышала однажды, как ее упоминали в качестве одной из кандидатур для…. для отца.

Действительно, королю не позавидуешь.

— Так вот, шалости этих ребят были далеко не невинны, и кого-либо другого могли за то, что они вытворяли, на всю жизнь запечатать в антимагические кандалы, но им все сходило с рук. В бытность мою в Университете среди них были популярны магические гонки. К экипажам это не имело никакого отношения. Каждый участвующий выбирал себе жертву, не мага, и должен был довести до определенного действия, какого-нибудь обязательно нелицеприятного поступка.

— Жестоко, — тихо проговорила Таис.

— Не только жестоко, но и противозаконно, — нахмурился я. Вспоминать о тех событиях было тяжело не только из-за того, что, в конце концов, произошло, но и из-за попустительства со стороны главы Университета и некоторых преподавателей. — Ректор, как я говорил, смотрел на это сквозь пальцы. А преподаватели…. — я вспомнил одного, который громче всех настаивал на том, чтобы покарать меня, и в то же самое время науськивал приятелей Наинды. Правда, по словам Рагнума, после моего отчисления, тот из Университета исчез, — даже потакали. А потом случилось то, на что закрыть глаза уже не получилось. Подопытный Наинды умер. Вместо того чтобы сделать то, что она хотела, тот спрыгнул с крыши. Было невысоко, но тот разбился. Дело замять не получилось, так как нашлись свидетели. И тогда этот идиот Стефан взял вину на себя. На что он рассчитывал, я так и не понял, но Наинда с большим удовольствием все на него свалила. Ректор тоже воспользовался инцидентом, чтобы выступить по поводу того, какой сброд принимается в Университет с королевскими стипендиями. И тогда я за Стефана вступился, хоть этот дурень и не заслуживал. Стал опрашивать свидетелей, собирать доказательства. По всем показаниям выходило, что на месте преступления были двое. И тогда, — я усмехнулся, — обвинили как сообщника Стефана меня.

— Не может быть! Ректор Цильдис…. Я встречала его несколько раз, но он не произвел на меня впечатления человека способного на такую подлость.

— В качестве кого ты с ним встречалась? — спросил я, улыбаясь. — Представительницы Ордена? — и, дождавшись положительного кивка, добавил: — Вот и ответ на твой вопрос. К нищему и незнатному мальчишке у него был совсем другой подход. Поэтому дальше все было очень грустно. Меня ни ему, ни родственникам Наинды обвинить не удалось, однако из Университета меня все равно исключили, не дав доучиться до диплома всего только пару месяцев, с формулировкой «За действия, порочащие высокие цели и статус заведения». А Стефана, насколько я знаю, заковали-таки в кандалы, он не выдержал и покончил с собой.