— Вот это — вряд ли, — отозвался я, открывая дверь. Та даже не скрипнула — идеальная работа.

— Считаете себя исключительным и неповторимым? — фыркнула госпожа легат, протискиваясь вслед за мной в дверной проем.

— Я вижу, что вы тоже так считаете.

— Да что вы…..

— Тише!

Пятый цех не был одним большим помещением подобно тем, что шли под меньшими номерами, что, в общем-то, было правильным — если какая призываемая тварь и высвободится, то в ловить ее в небольшой комнатушке легче, чем в большой. За дверью оказался все тот же отделанный светлыми панелями — да, с виду никто не сказал бы, что здесь самым рутинным образом призывают демонов — идущий полукругом коридор, в который выходили несколько дверей с нарисованными на них запрещающими знаками. За некоторыми из них слышался бубнеж, за другими было тихо.

— Здесь должна быть смотровая комната, — орденская посланница потянула меня вперед.

— А вы откуда знаете? — с подозрением поинтересовался я, но получил в ответ очередное насмешливое фырканье, после которого госпожа Сазеренн снизошла до того, чтобы сказать:

— Контролируемые вызовы проводятся не только на подобных фабриках.

— Ах да! — протянул я. — Как я мог забыть, что ваш дорогой Орден тоже не брезгует демонами и прочей нечистью?!

— Ваши заключения абсурдны, господин Винтерфилд! — оскорбилась не монашка. Или все-таки немножко монашка? Если судить по тому, с каким жаром она защищает свой Орден, и ее наивности в некоторых вопросах, то скорее второе, а если по тому, как воодушевлено она вот уже во второй раз отвечала на мои поцелуи, то все же первое. Я невольно посмотрел на ее губы, но те были сжаты в недовольную тонкую полоску.

— Чем же вас задевает мое высказывание? — поинтересовался я у госпожи легата, отводя при этом от нее взгляд. И так слишком много посторонних мыслей оказывалось в голове в ее присутствии.

— Это не самое подходящее место для подобного разговора, — гневно зашептала она. — Вы же сами просили соблюдать молчание!

В холле цеха по-прежнему никого кроме нас не было, а мы уже добрались до двери в ту самую смотровую комнату. Она отличалась от остальных отсутствием запрещающего знака, а также врезанным небольшим окном, через которое было видно, что внутри находятся, как минимум, пять человек.

— Я накинул на нас полог тишины, — парировал я. Одним пологом больше, одним меньше — уже было без разницы. — К тому же, сами мы войти в это помещение не можем, так как открывшаяся сама по себе дверь неизбежно привлечет внимание, а ждать, когда оттуда кто-нибудь выйдет, наверняка, придется долго.

Госпожа легат хмуро посопела, но в одиночку прорываться в смотровую не стала.

— Некоторые специалисты, — после непродолжительного молчания все-таки ответила она, — считают, что чрезмерный отбор силы у низших демонов каким-то образом влияет и на высших, тех, кто может принести людям реальный вред. В том, что именно может случиться, мнения расходятся. Например, ваш друг, профессор Рагнум, допускает, что если силы низших демонов опустятся до определенного предела, то высшие смогут прорваться даже через такую ограниченную пентаграмму, как те, что используются здесь. Вот по этому поводу, в том числе, в Ордене и проводятся эксперименты.

— Вы недавно общались с Рагнумом? — вычленил я главное. Сам я этого сделать в свою поездку с столицу не смог, так как того неожиданно пригласили на неопределенный срок в Штейлир, мрачноватое место у самого подножья гор — поговаривали, что именно там скрывалась цитадель Ордена.

— Вы были в Штейлире? — уточнил я.

— И там в том числе, — ровно ответила представительница того самого Ордена. Я едва удержался оттого, чтобы спросить, где еще она пропадала, а вместо этого поинтересовался:

— Раз вы там побывали, то должны знать, к чему привело расследование того коровьего дела барона Нарзаля.

Я был уверен, что Рагнума в Штейлир могли сманить только разрешением изучить найденные у духовызывателя записи о ритуалах.

— Это дело уже вне вашей компетенции, господин Винтерфилд! — негодующе отрезала госпожа легат. Я, мысленно пожав плечами, не ответил и, молча, продолжал разглядывать силуэты людей, видневшиеся через дверное окошко. Стекло было затемненным, а размеры небольшими, поэтому вывод о том, чем заняты работники смотровой, было сделать затруднительно.

Молчание затянулось, и госпожа Сазеренн уже несколько раз переступила с ноги на ногу, едва не выдернув свою руку из моей, но я даже не повернул головы. Потом она пару раз вздохнула, о чем-то недовольно посопела, снова вздохнула, но и тогда я не поддался.

— У них оказался ментальный блок, — наконец, еле слышно ответила она. Тогда я повернулся и удивленно посмотрел на нее.

— Я понимаю, что с Зарексом нечисто, но откуда он у Матильды Акмельс?

Поставить такой блок мог только сильный ментальный маг, а таких в королевстве можно было сосчитать по пальцам, и все они, я предполагал, находились на королевской службе.

— Вы знаете, что случилось с ее родителями?

Я только покачал головой — на этот вопрос мне тоже не удалось отыскать ответа.

— Мне тоже известно немногое, — опустив голову, призналась орденская посланница, хотя я почему-то подозревал, что она знала все, что мог знать Орден. — Они состояли в какой-то секте — в то время это было популярно.

Действительно, за несколько лет в конце правления отца нынешнего нашего короля проповедующих что угодно сект развелось великое множество, это считалось чем-то вроде клубов по интересам. На волне их подавления Орден, кстати, и получил свои невероятные полномочия. А тогда люди переходили из одной секты в другую едва ли не каждый день — а то и состояли сразу в нескольких — бездумно платили, бездумно давали всевозможные, в том числе и магические, клятвы.