Долинский присел. Он никак не ожидал, что его выходка обретёт такой резонанс. Поручик не находил слов, чтобы отреагировать на заявление Прохора Петровича.

— Я занятой человек, приехал только потому, что история коснулась моих друзей. Предлагаю мирно разойтись. Сколько вы хотите, чтобы никогда и нигде не упоминать имя княжны всуе и убраться из города навсегда сию минуту? — Речь Прохора Петровича стала торопливой, он повысил голос. — Отвечайте, мне некогда. — Гость решил ускорить решение вопроса. Он вынул из внутреннего кармана сюртука бумажник, отсчитал несколько крупных купюр и протянул Долинскому.

— Этого вполне достаточно, я полагаю, — сказал Федотов, глядя в глаза вертопраху.

— Играть, так по — крупному, — обнаглел поручик, используя жаргон игрока.

— Сколько? Говорите быстрее, торг неуместен, дам, чтобы развязаться с вами. Вы мне безразличны и неинтересны.

— Столько же. — Щёки Долинского задрожали, покрылись малиновыми пятнами, на лбу выступили капельки пота, а глаза от напряжения налились кровью. Он увидел большие деньги и потерял контроль над собой. Это был конец человека Долинского. Перед гостем сидел недочеловек, убожество. Азарт парализовал его совесть и напрочь уничтожил последние остатки порядочности.

— Возьмите. Пишите расписку.

— Какую еще расписку?

— Быстро берите лист и перо. Мне некогда растолковывать. Вам не привили элементарных норм приличия — обязательных качеств порядочного человека. Вы потеряны для общества. Но я здесь не затем, чтобы наставлять вас на путь истинный, поздно. К священнику за этим сходите. Пишите своё имя, фамилию, звание, полк, в котором служите…

— А это зачем?

— Узнаете позже. Написали?

— Да.

— Продолжайте: сего дня — ставьте дату — я, Долинский — ваше имя, отчество, если есть, — поручик вскинул на гостя обозлённый взгляд, — обязуюсь ни словом, ни делом не нарушить договор — не упоминать нигде имя княжны Ларской Нины Андреевны, ей не напоминать о себе и никогда не беспокоить. За это мной получено от господина Федотова… сумму обозначьте сами, надеюсь, считать умеете.

Долинский вскипел, но не пустился в атаку. Делать было нечего. Деньги дороже самолюбия, человеческого достоинства, чести и совести.

— Написали?

— Да.

— Теперь внизу документа добавьте: «О чём свидетельствую в ясном уме, твёрдой памяти и собственноручно расписываюсь».

— Всё, готово.

— Давайте. — Прохор Петрович внимательно перечитал документ, остался доволен. — Деньги ваши. Перепишите всё точно так же на новом листе и расписаться не забудьте.

— А это зачем? Там нет ошибок.

— Пишите, объясню, когда закончите.

Долинский подчинился и отдал документ Федотову. Тот проверил.

— А теперь поясню, чтобы удовлетворить ваше любопытство. Второй экземпляр отправится депешей вашему полковому командиру. Нарушите обещание, данное в этом документе, — разбираться будут он и судебные приставы. Верю, что вам хватит благоразумия соблюсти закон и не нарушить данное обязательство.

Поручик молчал. Вот теперь он уразумел, как ловко Федотов переиграл его, и лучше нарушителю спокойствия больше не шутить так неумело.

— На этом откланяюсь, с вашего позволения. Тороплюсь. — Прохор Петрович набросил плащ с пелериной, надел цилиндр и с удовлетворением покинул Долинского. Он вернулся к Софье Гавриловне вечером.

— Голубчик, вы заставили меня поволноваться. Куда же вы пропали? — встретила его тётушка.

— Мы можем уединиться с вами на два слова?

— Что за вопросы? Да хоть на десять. Пройдёмте ко мне в комнату.

Прошло полчаса. Доктор обыскался, он не мог найти княгиню.

— Не подскажете, где Софья Гавриловна? — спросил он у служанки.

— Они с Прохором Петровичем совещаются.

— Попрошу вас, когда Софья Гавриловна освободится, попросите её подняться в комнату княжны.

— Передам, барин. Не извольте беспокоиться.

Доктор ушёл.

Под впечатлением рассказа Федотова тётушка шла ко мне. Она не могла успокоиться. Прохор Петрович поднимался вместе с ней.

— Вы спасли честь нашей семьи! — произнесла она вслух. — Теперь я ваша должница по гроб.

— Дорогая, не преувеличивайте, бога ради. Так поступил бы каждый уважающий себя человек.

— Вы скромничаете, понимаю.

— Не будем об этом — сделано и забыто. И Нине этого лучше не знать.

— Это почему же?! — возразила княгиня. — Считаю, она должна знать правду, кому слепо собиралась довериться. Только так поймёт и запомнит, чтобы впредь не совершать опрометчивых поступков. Вы скромный человек, ценю и понимаю. Повторяю, только правда образумит племянницу.

— Возможно, вы и правы. Поступайте, как находите нужным.

Открылась дверь, и им навстречу вышел доктор.