Песня заканчивается. Вот сейчас Лиза повернется и увидит его. Но с последними звуками музыки поднимаюсь и иду к ней. Она, раскрасневшаяся, горящими глазами смотрит на меня и открыто, не отводя глаз, улыбается. Как она улыбается! Она похожа на спортсмена, который все сидел в запасных и вдруг побил мировой рекорд. Прежняя, настоящая.

Не думая больше ни о чем, привлекаю ее к себе и шепчу в волосы:

— Спасибо за песню.

Она кивает, смотрит мне в глаза, тоже обнимает меня и смеется. Она не понимает! А я слетаю с катушек. Прижимаю ее ближе и целую. Сначала просто пью ее, умирая от жажды, потом, не чувствуя ответа, замираю и, глядя на ее припухшие влажные губы, почти беззвучно прошу:

— Ответь!..

Она зачем-то смотрит в мои пьяные глаза, и сама подается ко мне. Мы целуемся, как сумасшедшие, забыв, что рядом друзья, которые удивленно на нас глядят, что мы, по сути, друг другу — никто. Я чувствую, как она прижимается ко мне и отвечает прерывистым дыханием на мои прикосновения.

Рядом что-то разбивается. Лиза вздрагивает, и я с неохотой отрываюсь от нее, но не отпускаю совсем. На полу рядом с бледной и злой Милкой разбитый бокал и лужица красного вина.

— Бокал разбился, — засуетился Пашка. — Это ж к счастью!

Его голос срывается, потому что на сером цементе красные брызги смотрится страшно.

Лиза отстраняется и вдруг замечает Ивашкина.

— Сергей Николаевич!

К Ивашкину подходит чересчур веселая и оживленная Катя, что-то сбивчиво, по-моему, нервозно объясняет, зачем-то извиняется. Он кивает, почти не слушая ее и задумчиво поглядывая на Лизу. Она не отходит от меня, но выражение лица, как у побитой собаки. Не могу на это смотреть.

— Проходите, Сергей! — говорю, взяв Лизу за руку. — Мы решили немного отдохнуть, присоединяйтесь.

— Спасибо, нет, — отвечает он глухим голосом и поворачивается к Лизе. — Лилия Викторовна не могла до тебя дозвониться. Она беспокоится.

Она отнимает свою руку, бледная, как мраморная статуя, лихорадочно роется в маленькой темно-коричневой сумочке, выуживая телефон и лишь взглянув мельком, кидает его назад и берет плащ.

— Я сам отвезу, — говорю поспешно.

— Не надо, мне по пути, а у вас гости, — с какой-то издевкой отвечает Ивашкин. И я понимаю, что он чувствует себя вправе сейчас так говорить, потому что действительно считает: им по пути.

Вдруг все разом начинают говорить, так что мне хочется заорать и выпроводить всех вон. Катя прощается с Милой и Пашкой, он что-то ей отвечает и, кажется, даже приглашает в гости. Мила ловит Лизу и щебечет, как приятно ей было познакомиться. Очень ненатурально врет. Когда Лиза одевает пальто, подхожу ближе и, не обращая внимания на Ивашкина, снова предлагаю отвезти. Но Милка и тут не дремлет.

— Паша выпил, ему нельзя за руль, ты же обещал, что нас отвезешь! — ноет она.

Конечно отвезу! Идиот, пригревший на груди змею! Заслужил!

Лиза уходит, не оборачиваясь. Сергей очень галантен, не подал и виду, что что-то не так. На душе противно. Куда она теперь? К нему в постель или к своей деспотичной матери?

Гоню от себя эти мысли. Надо отвезти Пашку с Милкой, а уж потом…

Эти двое молчат всю дорогу, Пашка только изредка тяжело вздыхает. Несколько раз наблюдаю в зеркале, как он порывается что-то у меня спросить, но так и не решается. Везу их в Милкину квартиру. Выходит, она все-таки пустила его к себе. Прогресс. Если они поженятся, я застрелюсь.

Наконец высаживаю их и нервно отдергиваю руку, когда Милка ко мне прикасается. Достала!

Потом долго катаюсь по городу, несколько раз порываясь поехать к старенькой девятиэтажке на Суворова, но в конце концов еду домой. В пустой квартире не зажигаю свет. Усталость давит на плечи. Не раздеваясь, ложусь на диван и засыпаю, послав к черту и Лизу, и ее мать, и Ивашкина.

Лиза

Всю дорогу до дома молча сижу на заднем сидении, не обращая внимания на попытки Сергея (кстати, очень тактичные) меня разговорить. Он отвозит сначала Катю, и мы вдвоем едем через весь город. Хорошо еще, что на улицах нет пробок, но мне все равно это время кажется вечностью.

Он аккуратно тормозит у моего подъезда и оборачивается ко мне.

— Пригласишь?

С чего вдруг?

— Плохая идея, — отвечаю честно. — Извини, в другой раз.

Он помогает выйти из машины, и не отпускает, долго держит мои руки в своих, пытается поймать мой взгляд.