— Значит, ты была права. Я всегда тянул тебя за собой вниз. У тебя никогда не было безумной жилки, не так ли?

Я покачал головой.

— Не настолько, как ты думаешь.

Он медленно кивнул.

— Почему ты проходила через все это тогда? Ради прикола или…

— Для защиты, — напомнила я ему.

Он фыркнул.

— Для защиты. Ну, думаю, я должен тебе за это сейчас.

Я выгнула бровь.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне не достаточно комфортно, чтобы рассказать тебе об этом.

Вместо того чтобы снова раздражаться, мой разум заметался. Может, Джесси наконец — то перестанет играть с моим разумом! Было бы здорово, учитывая, что мои родители не оставили мне выбора, кроме как справляться со всем магазином самостоятельно. Я не могу позволить себе отвлекаться, испортив этим себе жизнь.

Прочистив горло, я внимательно посмотрела на него.

— Из-за этого прозрения ты опять бросишь меня? Я думала, у тебя есть какая — то грандиозная схема, чтобы открыть мою внутреннюю сущность или что — то в этом роде.

— Теперь это бессмысленно, — пробормотал он. — Кроме того, я просто развлекался с тобой. Как в старые времена. Я представлял, что мы снова будем творить чудачества.

— Чудачества? Черт, что с тобой случилось? — поддразнила я.

— Дело в том, — сказал он, перебивая, — я думал, что было бы здорово связаться с тобой, но видя, как ты верна своим привычкам — ну, я не хочу причинять необратимый вред.

— Необратимый вред? Ты собирался сделать лоботомию или что — то в этом роде?

— Я думал, ты просто отрицаешь это так как тебе очень стыдно за то, что произошло той ночью, — он кивнул головой своим мыслям. — Честно говоря, это была бы плохая идея, взять тебя с собой в эту кроличью нору. Все изменилось, и никто не отрицает этого.

— Все изменилось, все верно, но не так, как ты думаешь, — я сказала уверенно. В тот момент я решила, что я больше не нервная девушка, которая боялась показывать свои чувства. Черт, я уже прошла через одно препятствие во время новогодней ночи, почему бы не пройти весь путь?

Он поднял бровь.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты продолжаешь говорить, что я какая — то скрытая стерва, но что насчет тебя?

— А что насчет меня?

— Такой вежливый «да сэр» и «нет сэр» — очевидно, что в тебе больше нет ничего бунтарского. Почему ты так стараешься сделать меня плохой, когда очевидно, что ты больше не такой?

— Я же говорил, все было в шутку. Кроме того, я вырос. Я же говорил, что я больше не тот глупый ребенок, — он плотно сжал губы, а выражение его лица стало холодным. Было что — то спрятано глубоко в его глазах, то, что он отчаянно хотел скрыть. Я была полна решимости узнать, что это такое.

— Но все же ты все еще хочешь, чтобы я была такой же тупой девушкой, — проворчала я.

— Рокки, брось. Если ты хочешь, чтобы я был честен, я подумал, что это будет способ снова соединить нас. Знаешь — веселиться. Но смотри… — он жестами указал на нас. — Мы грыземся и спорим так же, как и всегда. Это хорошо! Это показывает, что мы можем быть одинаковыми, не будучи одинаковыми.

Я отвернулась и покачала головой, не дав ответа.

Он запрокинул голову и застонал.

— Ты злишься на меня или что?

Злюсь, потому что ты закрываешься от меня? Злюсь, потому что ты дважды ушел от меня?

Я оглянулась на него и изогнула губы в невинной улыбке.

— Почему я должна злиться?

Он закусил губу и нахмурился.

— Хватит глупостей, ладно? Прости, что дразнил тебя. Прости, что обвинил тебя в скучности.

Я закатила глаза и вздохнула.

— Ты не понимаешь, да?

Его руки взметнулись вверх в отчаянии.

— Очевидно, что нет.

— Я злюсь…

— Я так и знал!

Я сузила глаза.

— Я злюсь, потому что ты можешь стоять здесь и судить меня, когда ты, очевидно, ничего обо мне не знаешь, и это потому, что ты отрезал меня от своей жизни!

— Ладно, я это заслужил, — признал он.

К сожалению, я не была готова.

— Что ты там говорил о необратимом вреде? Неужели ты думаешь, что я не понимаю шуток?

— Я начал этот беспорядок, так что я собираюсь и закончить его. Мы снова друзья, ясно? Нет доказательств обратного. Давай просто веселится снова.