Порывшись в ящике, Джой достала раскладной нож-бабочку. Оливер, увидев блеск лезвия, сделал пару шагов назад. Он понимал, что если бы Джой хотела, то его тело плавало бы сейчас на дне залива, вместе с теми тремя бандитами. Но то, с каким лицом девушка оголила клинок и подошла к мальчику, заставляло испугаться.

— Держи, — Джой протянула нож ребенку, присев рядом с ним на колено. — Теперь он твой.

— Мне не нужно.

— Если бы в твоем возрасте, кто-то дал мне подобный нож, сказав, что однажды он может спасти мою жизнь! Уверена, мне бы не пришлось пройти через все то, о чем ты читал…

Глаза мальчика находились на одном уровне с лицом Джой. Он внимательно смотрел на ее шрам. На нерушимую силу духа. Поражался уверенностью во взгляде этой бесстрашной девушки. При тусклом освещение лофта, в одной черной футболке, Джой выглядела предвестником смерти с холодной улыбкой на лице.

— Я не такой, как ты, — сказал Оливер. — Я не смогу им воспользоваться.

— Ты помог мне столкнуть в залив фургон полный трупов и при этом не обмочил штаны. Уверена, ты способен сделать намного больше, чем думаешь, — вложив нож в руку мальчика, Джой дотронулась до его лица. — Теперь он твой. Если хочешь, то выкинь его в ближайшую помойку. Только знай: однажды он может спасти тебе жизнь.

***

Яркий свет бил в глаза так сильно, что Маркусу приходилось прикрывать лицо рукой. Находясь внутри небольшого лифта, ощущая дыхание Дариуса у себя за спиной, Морлоу чувствовал тошноту. Он и подумать не мог что свои грязные делишки Диклейн проделывает прямиком под собственной виллой.

Оказалось, Дариус не случайно решил построить убежище именно в этом месте. Выбором дислокации стала не только удаленность от города, но и то, что под землей располагалась заброшенная шахта. Прежде чем возвести архитектурное произведение искусства снаружи, Диклейн соорудил настоящее подземелье, обустроенное как нельзя кстати для свершения задуманных злодеяний. Одному Богу известно, где он нашел всех этих денег и людей, которые не стали задавать лишних вопросов.

Лифт медленно опускался вниз, увозя Маркуса все глубже в ад. Он знал, что как только откроются двери, ему придется встретиться с тем, к чему он вряд ли готов.

— Согласен, — сказал Дариус, видя, как Морлоу прячет лицо от света лампы, — с яркостью немного переборщили. Исправим.

— Что там? — Маркус почувствовал, как лифт остановился.

— Там, друг мой, находится то, что я называю Тартаром!

Двери открылись и Морлоу увидел длинный пустой коридор с пластиковыми стенами по обеим сторонам. Освещения из лифта хватало чтобы рассмотреть лишь несколько метров перед собой. Постепенно в глубине коридора начали загораться лампы. Одна за другой. Свет появлялся все дальше и дальше, забирая власть тьмы.

Дариус толкнул коляску Маркуса и тихо засмеялся. Морлоу ехал вперед под скрип колес, пока глаза наблюдали всю безысходность ситуации. Диклейн построил тюрьму. Самую настоящую. Разница была лишь в том, что заключенных этой темницы от спасительной свободы отделяли толщи пластмассы и стекла. Десятки маленьких камер с прозрачными стенами в круг расположились вдоль длинного коридора. Чем дальше катилось инвалидное кресло Морлоу, тем больше узников он мог узреть.

Самые разные люди. Мужчины и женщины. Женщины с детьми. Одинокие мальчики и девочки, которые валялись на пластиковом полу полностью обессиленные. Люди выглядели потерянными и слабыми. Совсем безнадежными. Теми, кто знал: конец будет только один и он не за горами.

Худые парни с торчащими скулами прильнули к стене, внимательно рассматривая нового гостя. Обнаженные и избитые девушки сидели по углам, раскачиваясь взад-вперед, словно умалишенные. Привыкнув к темноте, все они прятали от света глаза. Мертвенно-бледные лица. Худые обессиленные тела. Каждый раз, когда загоралась новая лампа, люди содрогались.

Что-что, а произвести впечатление Дариус умел. Морлоу с ужасом смотрел на то, как пленники царапали пластиковые стены своими окровавленными ногтями. Как бились головой об пол, в надежде прекратить страдания. Каждый второй заключенный выглядел мумией, которую недавно вытащили из саркофага. Кто знает сколько их не кормили и не поили. Скорее всего некоторые из узников были уже мертвы.

Правое колесо кресла заело и Маркуса повернуло в сторону. Мужчина на полном ходу врезался в стену одной из камер. Он ударился коленями о стекло, направив взгляд вглубь. Яркий свет на потолке освещал хрупкую девушку в легком платье поверх обнаженного тела. Спутанные волосы смотрелись мокрой соломой. Испуганный взгляд тупился в пол. В глазах — ни капли жизни. Только боль, страдания и желание покончить со всем этим как можно скорее…

— Мелани, — прошептал Маркус.

Девушка подняла голову, увидев мужчину с той стороны стеклянной стены. Ссадины на надбровных дугах и подбородке напомнили о том, что пришлось сделать Морлоу. В памяти всплыли кадры ударов. Как он молотил бедняжку, подобно настоящему садисту. От осознания содеянного Маркуса пробрал ледяной пот.

Как он мог во все это вляпаться?

На секунду в лице Мелани появился блеск! Но он тут же угас, ведь в отражении стекла Маркус обнаружил Дариуса Диклейна за своей спиной. Подкрашенные глаза хищника горели ярким огнем. Морлоу видел наслаждение в его лице. Ведь он, как никто другой, был уверен в том, что ей никогда не выбраться отсюда.

— Малютка Мелани! — смакуя каждую букву, сказал Дариус. — Моя самая любимая пташка. Настоящая принцесса этого милого подземелья… Маркус, — Диклейн опустил ладони на плечи Морлоу. — Наша общая знакомая не рассказывала, как попала сюда?