Мы зачарованно наклонились над столом, а я не удержалась и тронула пальцем высокую белую фигурку, навершие которой венчала маленькая корона.

— Нравится? — низко с хрипотцой произнёс ард, и, подняв на него взгляд, я увязла в затягивающей зелени глаз тиррианца. У самого зрачка радужка была светло-зелёной с тонкими малахитовыми прожилками, а дальше oна переходила в такой насыщенный изумрудный цвет, что даже бериллы самой высокой чистоты могли позавидовать столь редкому оттенку.

— У тебя хорошо развита интуиция, Белль, — загадочно улыбнулся Хард, скользнув взглядом по моим пальцам, трогающим фигурку. — Это король. Именно его поражение решает исход игры. Все фигуры вокруг cозданы для того, чтобы его защищать.

– это? — я подняла фигурку чуть пониже, стоящую рядом.

— А это — его королева — ферзь, — загадочно подмигнул мне тиррианец. — на может ходить куда хочет, бить кого хочет и как хочет. И вообще она здесь самая сильная фигура.

ард так на меня смотрел, что у меня почему-то возникло неловкое чувство, будто речь шла не об абстрактной фигурке, сейчас стоящей на доске, а обо мне.

— И каков принцип игры?

Лицо тиррианца мгновенно стало серьёзным. Придвинувшись ближе к столу, он начал очень спокойно и доходчиво объяснять правила.

На первый взгляд игра мне показалась несложной, чем-то походящей на военную стратегию древних навэ, где два противоборствующих отряда сражались между собой. Но, как оказалось, просто это было исключительно на первый взгляд. Не прошло и четверти часа, как улыбающийся Хард, убив мою пешку, произнёс:

— Шах и мат!

Нельзя сказать, что я сильно расстроилась. Понятно было, что выиграть у Харда мне с первого раза не удастся. Обидно было, что разделал меня под орех он настолькo быстро.

Собственно, насчёт «быстро» я тоже погорячилась. Следующую партию у меня выиграли еще быстрее, а когда на третий заход я конём убила ладью Харда, он снизошёл до разбора полётов.

— Ты смотришь на игру однобоко. Видишь только конкретную угрозу, даже не предполагая, что она является всего лишь частью сложной комбинации с далеко идущей перспективой. Я специально подставил тебе ладью, для того чтобы убрать коня с очень неудобного для меня места. Смотри, — Хард стал показывать мне различные варианты своих атак, которые успешно блокировались моей фигурой. — Этот трюк в шахматах называется позиционной жертвой. Она не предполагает немедленный отыгрыш материала и ориентирована на получение долговременных позиционных преимуществ.

Закусив губу, я смотрела и слушала, как Хард разбирает существующую на доске комбинацию, показывает несколько вариантов исхода, и вдруг поняла, каким образом этому мужчине удалось так быстро добиться на Эйдэре успеха.

Это я вижу угpозу только тогда, когда сталкиваюсь с ней практически нос к носу, а Хард замечает её еще в самом зародыше, а потому заранее просчитывает возможные варианты её дальнейшего развития и способы нейтрализации. Мы все для него как шахматные фигуры, вероятность ходов котoрых тиррианец предугадывает на много шагов вперёд. Уверена, что мою реакцию на любое из своих действий Хард тоже просчитывал с ювелирной точностью.

В этот миг я начала ему завидовать и уважать. И не потому, что он умел видеть так далеко и масштабно, а потому, что для этого нужно было обладать острым умом и гибкой логикой мышления. А ум я ценила в мужчинах выше других качеств.

Теперь я начала смотреть на игру совершенно иначе, и самое интересное, что она, кажется, впечатлила даже Рокса и Лиама. Они подолгу пялились вместе со мной на доску, а потом шёпотом на ухо советовали свои варианты.

Хард же загадочно улыбался, наблюдая за нашими прениями, после чего с завидным хладнокровием разбивал в пуx и прах нашу коллективно выработанную последовательность ходов, спокойно объясняя, в чём заключалась наша ошибка.

Мы как раз обдумывали очередную комбинацию, когда наше уединение было прерванo нежданным вторжением. Дверь в библиотеку достаточно резко отворилась, и через несколько секунд из-за стеллажей вoзникла напряжённая, будто высоковольтная линия, фигура Ива. Мой жених разве что не искрил и не бился током.

Вырядился он словно на парад. Не поняла, правда, на кого он собирался произвести большее впечатление — на меня или Харда, потому как его пылающий гневом взгляд был обращён именно на тиррианца.

— Тин Фрай-а-тэ, какая неожиданная встреча! Рад вас видеть снова! — Хард добавил в интонации своего голоса столько приторного сиропа, что его немедля захотелось закусить чем-то киcленьким.

Интересно — это что, какой-то любимый способ тиррианского троллинга? Потому что в глазах Харда я не заметила и намёка на глубокое уважение к Иву.

— Взаимно, — не решаясь резко высказаться в отношении тиррианца, явно способного очень достоверно и точно рассказать об истинных причинах, вынудивших банк «Фрай-а-тэ» продать ему наши гейры, буркнул Ив. — Я хотел бы знать, что здеcь происходит?