На миг утихли звуки. Восторженная толпа застыла, наблюдая за тем, как я, в алом платье, иду по огненным волнам.

Одна. Против течения.

А потом народ Эйдэры захлебнулся в восторженных криках ликования и аплодисментах.

— Огненная навэ! — кричали со всех сторон. — Наэрр-Цахс!

Мистика это была или простое совпадение, но внезапно сменившаяся голограмма действительно сделала меня похожей на героиню древних легенд Эйдэры. Женщину-навэ, что силой мысли пробудила спящие вулканы планеты и уничтожила вражескую армию захватчиков.

Как вo сне, гордо раcправив спину, я шла вперёд, и мне казалось, что под моими ногами действительно плещется огненная река, на чьих волнах я совершала свой путь наверх. Я почему-то была уверена, что он — победный.

Платье Севиры, кажется, принесло мне удачу. Ещё никогда окружающие не смотрели на меня с таким откровенным восторгом. Нашу троицу то и дело останавливали знакомые, друзья и партнёры отца, чтобы поприветствовать и выразить мне своё восхищение.

Даже Айдэ и Дойн Фрай-а-тэ похвалили мой стиль и сказали, что я сегодня затмила на бaлу всех красавиц Эйдэры.

Триумф испортил Ив. Достаточно было однoго взгляда, чтобы понять — он в бешенстве от моего выбора. Слишком много внимания я к себе сегодня привлекала.

От ревности и злости он фальшиво улыбался, поджимая губы, стоило к нам подойти какому-то гостю с очередными комплиментами.

Мне надо было сразу понять, что Ив задумал, когда предложил нашей компании переместиться в сторону бального зала. Но всё еще пребывая в состоянии кратковременной прострации после сравнения меня с Наэрр-Цахс, я вообще думала о своём и мало обращала внимания на реверансы жениха.

Ровнo до той минуты, как громкий голос ведущего бала не объявил о ежегодном аукционе невест.

Эта традиция была такой же древней, как сама Эйдэра. Те мужчины, кто в конце бала собирались объявить о свадьбе, подавали заявки с именами своих невест, выставляя их как лот на бальном аукционе. Идея была простой и преследовала сразу две цели: во-первых, деньги от аукциона шли на благотворительность, а во-вторых, жених получал единоличное право провести со своей невестой весь вечер.

Конечно, друзья и знакомые шутки ради вступали с женихами в торг, заставляя их раскошелиться, но итог всегда был один: девушка обязательно доставалась своему наречённому, и, оттанцевав до заключительной речи, они объявляли о скорой свадьбе.

Ив подал моё имя в заявку, даже не предупредив, и когда оно прозвучало среди прочих, я от неожиданности замерла, беспомощно посмотрев на Рокса и Лиама.

— Я перекуплю, — шепнул в моё растерянное лицо Валье прежде, чем ведущий озвучил начальную ставку.

Мне хотелось завыть от обиды. Рокс, конечно, был успешным и преуспевающим адвокатом, но вряд ли мог соперничать с теми финансовыми объёмами, которыми ворочал Ив. Да и настроен мой жених был решительно. я своим красным платьем лишь раззадорила его еще сильней. Позволять кому-то еще общаться со мной сегодняшним вечером Ив точно не собирался.

— Десять тысяч! — ударив в традиционный гонг навэ, выкрикнул ведущий.

— Пятнадцать! — тут же поднял ставку какой-то тин, стоящий рядом с Дойном Фрай-а-тэ, рассчитывая чуть опустошить карманы Ива, а заодно и просто пощекотать ему нервы.

— Двадцать! — спокойно поднял ставку Рокс.

— Двадцать пять! — неожиданно вступил в торг Стахи Чёрч, который с момента моего появления в зале не отводил от меня лихорадочно сияющих глаз.

— Тридцать, — небрежнo поднял руку Ив, улыбаясь мне так, словно хотел сказать, что у него всё под контролем.

— Тридцать пять! — с завидным упорством поднял планку торгов Стахи.

— Сорок! — заметно раздражаясь, крикнул Ив.

По залу пронёсся весёлый шумок начинающих забавляться возникшим противостоянием гостей, и вдруг, как гром небесный, откуда-то с галёрки прозвучало:

— Сто!

— Сто тысяч! — радостно повторил услышанное Лиам, наслаждаясь неподдельной растерянностью Ива.

Лица присутствующих мгновенно развернулись, выискивая взглядами того, кто озвучил такую высокую ставку, и моё сердце тут же пропустило удар.

Сквозь расступающуюся толпу, надменно вскинув голову, с леденящей душу ухмылкой на губах прошествовал Хард.

Пожалуй, только на этoм мужчине традиционный костюм эйдэрской знати сидел так безукоризненно, чтo это даже вызывало зависть. Хотя мне кажется, что чёрный удлинённый сюртук Харду перекроили, непозволительно сузив в талии и спине, наплевав на существующие традиции. Ослепительно белый жилет и рубаха лишь подчёркивали смуглость его кожи и угольную темноту волос. изумрудная булавка, что скалывала его галстук-шарф, переливалась таким же демоническим блеском, как и глаза тиррианца. Это выглядело и жутко, и красиво.