— Вы издеваетесь? Может, ещё и закурить мне предложите? Я не хожу по клубам такого низкого пошиба!

— Не будь занудой, Белль, — кисло скривился Хард. — Научись получать удовольствие от жизни, иначе станешь такой же скучной и унылой, как сборище твоих рафинированных аристократов, не способных даже дать достoйный отпор зарвавшемуся чужаку за нанесённое оскорбление. Традиции же! — Хард кивнул в сторону доносящейся издалека музыки и чуть приподнял бровь. — Ну же! Неужели не интересно посмотреть, как живут и отдыхают обычные граждане Эйдэры? Не бойся, тебя там со мной и Зэдом никто не тронет!

— Зэд поедет с нами? — зацепилась за имя охранника, как за спасительную соломинку.

— Да. Он ждёт нас в блэйкапе.

Кажется, я выдохнула слишком громко, чрезвычайно развеселив этим мужчину. Конечно, поездка в компании тиррианцев в клуб, вызывающий опасения, была развлечением еще тем, но куда больше этого я боялась остаться с Хардом наедине. Зэд, несмотря на свой слегка угрожающий внешний вид, почему-то к себе располагал. Может, дело в том, что с момента, как он набросил на меня свой пиджак, я к нему относилась не так предвзято, но, скорее всего, oн действительно был хорошим парнем, и подсознательно я это чувствoвала.

****

Хард не обманул. Сидящий за пультом управления его блэйкапа Зэд поприветствовал меня лёгким кивком головы, стоило мне забраться в салон. Наши взгляды на какое-то мгновение встретились, и я вежливo и совершенно искренне ему улыбнулась:

— Рада cнова вас видеть, тин Зэд.

— Взаимно, ассанти, — глубоким бархатистым басом внезапно откликнулся мужчина, не только удивив, но еще и заинтриговав.

– ссанти? Что это значит? — спросила я.

— На моей родной планете этим словом называют таких красивых девушек, как вы. Ассанти значит «прекрасная», — просто сразил меня своим ответом он.

Если скажу, что мне не понравилось такое обращение, то солгу. Мне былo oчень приятно. А ещё я смутилась из-за того, с каким трогательным почтением тиррианец это «ассанти» произнёс.

— Поднимай блэйкап и внимательно вперёд смотри! — вдруг сердито рыкнул своему охраннику Хард, испортив всё впечатление от встречи с Зэдом.

Тот лишь чуть повернул голову и, как мне показалось, ехидно хмыкнул:

— Слушаюсь, райвэ.

— Райвэ — значит «злобный»? — намеренно дразня Харда, невинно уточнила я.

Понимаю, что не следовало его так кусать, но уж очень момент располагал, да и поквитаться с тиррианцем хотелось за все те гадости, что он наговорил мне раньше.

— Это по — тирриански что-то вроде вашего тина, — снизошёл до объяснений зеленоглазый ург. — И я не злобный, Белль, я просто не люблю, когда кто-то зарится на то, что принадлежит мне, — Хард вдруг резко придвинулся, соприкасаясь с моим плечом и бедром так тесно, что мне тут же захотелось отползти подальше.

Жаль только, некуда было. Разве что открыть дверь и на ходу выпрыгнуть из блэйкапа. Но я же не самоубийца!

— Это вы на что намекаете? Только не надо мне опять напоминать, что вы меня купили, иначе наш с вами общий вечер на этом и закончится!

— Отрастишь крылья и улетишь? — с насмешкой заглянул мне в глаза Хард.

— Нет, опустимся на землю — вызову нублер и отправлюсь домой! И прекратите меня нервировать! Сейчас же отсядьте подальше!

— Не могу, — кажется, прижимаясь ко мне еще теснее, нагло улыбнулся тиррианец. — Я боюсь высоты, а рядом с тобой мне не так страшно.

— Вы издеваетесь?

— Я?! — Хард в притворном ужасе округлил глаза и, схватив мою руку, вдруг прижал её к своей груди. — Ты только послушай, как я испуган.

Это же театр абсурда какой-то! Хард и «испуган» — два взаимоисключающих друг друга понятия. Но сердце его под моей ладонью действительно билось мощно и быстро, взгляд неторопливо скользил по моим губам, и мужчина улыбался — мягко, спокойно, ласково, порождая своей улыбкой вихрь каких-то совершенно незнакомых мне чувств. Они пенились в груди шипучим коктейлем и, словно лопающиеся пузырьки, щекотно покалывали кожу.

Я вдруг попала в нежный плен взгляда Харда. Совершенно беспомощно увязла в его силках, уже не понимая, то ли я не могу из него вырваться, то ли просто не хочу.

— У тебя совершенно необыкновенные глаза, Белль, — тихо произнёс тиррианец. — Серо-сиреневые. Когда злишься, они становятся цвета неба перед грозой; когда задумала хитрость — они прозрачные и яркие, как аметист; а когда испугана — такие же беззащитно-лиловые, словно лепестки лунных камелий. Тебя можно читать по глазам.

Пожалуй, именно этим Хард меня просто сразил наповал. Никто кроме Лиама не умел понимать моё настроение лишь по цвету глаз. За столько лет, что я знала Ива, он так и не научился различать все оттенки чувств в одном моём взгляде. Как за такое короткое время это удалось Харду — было загадкой.