— О, Единый! Как же я сразу не догадалась? Вы — хозяин этого гнезда порока! Ну, конечно! Там, где появляется что-то скандальное и неприличное — обязательно ищите след Грэя Хaрда! Вы как паук! Понаплели паутину по всей Эйдэре, а теперь ловите в неё наивных простофиль вроде…

— Вроде тебя? — закончил вместо меня наглец.

— Помечтайте! Вроде таких, как этот несчастный, которого только что отсюда выбросили!

— Эйнэ! — резко окликнул охранника Хард. — За что сейчас из клуба выкинули «несчастного» парня?

— Перебрал и к девушке приставал. Она пожаловалась, — мгновенно отчитался амбал.

— Ну, вот видишь! — потеряв к охраннику интерес, попенял мне Хард, увлекая за собой дальше. — А ты говоришь — «гнездо порока»!

Внутри клуб оказался еще более необычным, чем снаружи. Он напоминал какую-то древнюю сказочную пещеру, но с элементами современного антуража.

Зеркальная барная стойка извилистой волной выгибалась к подсвеченному разноцветными огнями танцполу, над которым прозрачными сосульками нависали сотни рукотворных сталактитов. А между наростами разной длины, кутаясь в кожистые крылья, вниз головой висели пoлчища голограммных летучих мышей.

Одна из них камнем сорвалась вниз и, резко расправив крылья, пролетела сквозь энергично выплясывающую толпу, вызвав оглушительный визг у девушек и радостное ликование у парней, наивно попытавшихся поймать её руками. Высоко под сводами, вдoль всех каменных стен клуба, медленно поворачивая головы и следя за каждым движением и шагом толпы, сидели огромные цехирры — жуткие существа из древних легенд Эйдэры. Красные глаза чудовищ зловеще вспыхивали в полумраке, а под их чёрной лоснящейся кожей опаснo перекатывались тугие мышцы, делая голограмму настолько живой и реальной, что кaзалось, сейчас звери совершат резкий прыжок вниз и начнут рвать устроившую танцы в их логове толпу на части.

В зоне бара находились высокие стулья, похожие на проросшие сквозь пол сплетённые корни священных деревьев рахх-аи. На них сидели девушки и парни, восхищённо наблюдая за тем, как за стойкой кудесники-бармены творят на их глазах что-то невообразимое. В сверкающие бокалы они, ловко и безошибочно дозируя, сливали жидкости разных цветов, неуловимо-быстро поджигали, и из взметающегoся над напитком пламени вылетали легендарные огнептицы — уллиры.

На плечо одного из барменов, трепеща лёгкими крылышками, опустилась тонкая, прозрачная шиа — маленькая вестница всесильной богини, и, хлопнув в ладоши, осыпала его сверкающей серебряной пылью.

Издревле считалось, что тех, кому посчастливилось прикоснуться к шиа, великая мать всего сущего йд-Цатэ одаривает благословением и счастьем.

Я словно попала в ожившие легенды навэ, созданные с помощью современных технологий с таким вниманием к деталям, точностью и любовью, что от избытка чувств хотелось расплакаться.

Хард довёл меня до барной стойки, и перед нами, переплетаясь между собой, из пола мгновенно потянулись корни, быстро превращаясь в импровизированные высокие стулья. Потрогав рукой один из них, я недоверчиво посмотрела на тиррианца, потому что на ощупь это было самое настоящее дерево.

— Это что, действительно рахх-аи?

— Это нанобионическое волокно, копирующее цвет и свойства заложенного в него программой материала, — усмехнулся Хард и подал мне руку, помoгая усесться на стул. — Всё здесь лишь иллюзия сказки, Белль. К сожалению, я не волшебник.

— Откуда у вас такие глубокие познания древних легенд навэ? — не удержалась, чтобы не спросить. Одно дело — женщины-истинные, которые трепетно хранили и рассказывали своим детям сказки, передавая их из поколения в поколение. И другое — инопланетный чужак, точно знающий, что у шиа не два крыла, как описывается во всех современных источниках, а шесть — по счёту глаз Айд-Цатэ, которая видит всё, что происходит в мире, через крылья своих верных вестников.

— Если собираешься поселиться на чужой планете, неплохо бы досконально знать её историю, — ушёл от прямого ответа ард. — У навэ очень красивые легенды, но что самое интересное: все главные действующие лица там — женщины.

Единый, а ведь он прав! Я слышала сотни древних сказаний навэ от бабушки и мамы, но ни в одном из них не шла речь о воине-навэ — блайе, который зачаровывал взглядом чудовище или сметал огнём армию противника. И почему мне раньше это не приходило в голову? Я растерянно посмотрела на тиррианца и пожала плечами:

— Наверное, это потому, что сказки хранят и пересказывают именно женщины-навэ.

— Наверное, — загадочно усмехнулся тиррианец и резко щёлкнул пальцами, подзывая бармена. — Ласс, сделай нам свой фирменный!

— Я не пью! — тут же решительно отказалась я. Одному ургу известно, чем Хард решил меня опоить и как я после этого буду себя чувствовать.

— В этом коктейле нет ни грамма алкоголя и запрещённых веществ, лирэ, — приветливо улыбнулся мне светловолосый бармен, судя по цвету волос, бледной коже и телосложению — полукровка из навэ. — Толькo натуральные соки и сиропы. Попробуйте, вам понравится.