В иной миг от созерцания подобных конвульсий сосуд вновь наполнился бы до краев, но я глядел не на женщину, а на свои руки — сморщенные, пожелтевшие и покрывшиеся темными старческими пятнами. Заметив мой ошалелый взгляд, ведьма игриво закусила кончик пальца и с усмешкой произнесла:

— Не бойся. До ужина заживет. Я пробовала немало поборников — магов, рыцарей, чародеев, но демонист... м-м-м, — госпожа облизнулась, — вкуснятина. Но удовольствие надо растягивать, иначе приестся. Надеюсь, ты никуда не спешишь.

— Вообще-то...

— Увести!

Ни ответа, ни привета. Конвоиры снова потащили по безликим коридорам, похожим как две капли воды — дизайнеры совсем не старались и ради масштаба просто накопировали одних и тех же объектов в немеряных количествах. А может, это и был один и тот же объект, вырванный из привычного пространства-времени и расслоенный черной магией или метафизическим искусством зодчих на мириады повторяющихся иллюзий, подобных ленте Мебиуса. И на деле меня полчаса кряду водили кругами, как ежика вокруг бочки, запутывая и лишая надежды на побег. А может, я немного поехал крышей после сеанса глубокого энергетического отсоса и не мог адекватно воспринимать происходящее.

— Как все прошло? — с плохо скрываемым возбуждением спросил Карл у двери камеры. — Легенды не врут?

— Врут, — буркнул, влетая за порог от бодрящего двойного толчка в спину.

— Расскажи о ней, — писарь прижался затылком к сомкнувшимся створкам. — Какая она? Страстная? Дикая? Неутомимая? Или же холод — лишь панцирь, который дева подземелья сбрасывает вместе с одеждой, обнажая нежную, ранимую и чувственную душу?

— Господи ты боже мой! — не выдержал потока слащавых соплей и заорал во всю глотку, услышав вместо бодрого голоса старческое кряхтение. — Да не трахается твоя мымра ни с кем, а вытягивает жизнь, как вампир! А когда силы иссякают, выбрасывает дедов на мороз, как протухшую колбасу!

— Ты не в себе, — после недолгой паузы с обидой и недоверием заявил юнец. — Или же ревнуешь, не желая делить красавицу со мной.

Хотел заорать еще громче, но вовремя успокоился — спор с неписем, запрограммированным на строго определенную сюжетно-ориентированную поведенческую матрицу, имел не больше смысла, чем доказывать Алисе или Сири, что они тупые и бесполезные. Как ни старайся, а еще и виноватым останешься, поэтому отбросил эмоции и всецело сосредоточился на логике и разуме. Которые на пару твердили — надо поскорее разобраться с тайной катакомб, а парень — единственный, кто владел хоть какой-то информацией о предмете.

— Слушай... Эта госпожа не в моем вкусе. Вообще. И я помогу закадрить ее...

— Правда? — оживился поэт, не дав договорить.

— ...если поможешь выбраться. И сидите тут вдвоем хоть до скончания веков.

— Здорово! Пока тебя не было, я еще стих сочинил. Вот, послушай...

— Стоп! — никаких стихов, когда до смерти осталось четыре дня и каждая минута на счету. — Чтобы найти путь к сердцу дамы, нужно знать об этой даме все. Прошлое, настоящее, предпочтения, увлечения, характер — чем больше данных, тем лучше. Так что выкладывай. У любой байки есть начало, у любого персонажа — предыстория.

— Хм... — Карл почесал затылок. — Надо подумать.

— Да что там думать? Вспоминай! Давным-давно в тридевятом государстве жил царь и было у него три сына: старший умный был детина, средний был и так и сяк, младший вовсе был как ты. Понимаешь? Завязка, фабула, пролог — то, с чего все началось. Теории, предположения, догадки — хоть что-нибудь! Неужели никто не размышлял, откуда взялась эта госпожа и почему делает то, что делает? Или всех только ее постель заботила?

— Ну, говорят так-то всякое. Слухи ходили, мол, это жена Куловского — Хельга. Я еще не родился, когда это приключилось. Граф овдовел, с маленькой дочкой справиться не мог, и посоветовали ему второй раз жениться. Уехал Драгомир из замка на целый месяц, а вернулся с прекрасной девушкой в белом платье. И то ли новая жена не сошлась с падчерицей, то ли была уличена в злой волшбе, но красавицу посадили в сундук из чистого золота и увезли прочь. Не сразу это случилось, а почти через пятнадцать лет. Граф к тому времени совсем сдал, а вот жена будто ни на день не постарела. Эх, и чего только злые языки не выдумают.

Любопытно. Допустим, слухи не врут, и владычица подземелья действительно Хельга Куловская. Что мне это дает? В общем и целом — немного. Гораздо интереснее узнать, за кого решил выдать дочку граф, раз Светлуна прокляла его и сбежала в неизвестном направлении. Могла ли она прийти к мачехе? Да запросто. Вне зависимости от былых отношений, ничто не мешало беглянке как попросить совета, так и какого-нибудь артефакта, чтобы свести дражайшего папашу в могилу.

Но это — дела не первой и даже не второй важности. Сейчас главное подсадить упыриху на изнывающего от неразделенной любви виршеплета, и тогда меня, скорее всего, выпроводят из склепа за ненадобностью. Проще говоря, предстоит свести откровенно глуповатого и наивного парнишку с опасным, злобным и деспотичным существом неизвестной природы, причем в кратчайшие сроки. Что ни говори, а в хорошей РПГ побочные квесты всегда мозголомнее и сложнее основного.

— Ты тут? — робко спросил Карл.

— А где, блин, еще?

— Извини... Я тут подумал, а вдруг госпожа вообще не любит стихи?

Да ладно? И как только догадался?

— Поэтому решил сочинить прозу.

Я ткнулся лбом в холодную плиту и издал звук, похожий на протяжное лошадиное фырканье. Впрочем, намек ничуть не остудил сочинительского пыла — юнец откашлялся и произнес:

— Вот, послушай.

— Нет, это ты послушай, — прошипел, теряя остатки терпения. — Твоя пассия — не человек. Не знаю точно, что это за создание, но сердце у нее — камень, а вместо души — тьма.