Парень усмехнулся и нежно прикоснулся ладонью к ее щеке. Камилла беззвучно продолжала открывать рот, как выброшенная на берег рыба, ни капли не замечая окутавшего ее сияния.

Пусть выговорится, ей надо. Однако вникать в ее напутствия он не был намерен. Вытащив из кармана механические часы на цепочке, он взглянул на время и, помахав беззвучно орущей девушке рукой, покинул палату.

* * *

Часы показывали за полночь. Ррухи уже успела расстелить свою постель и готовилась ко сну. А близняшки все ещё корпели над учебниками за первый семестр первого курса.

— Ты говорила, что запрет на медитацию сняли с нашего факультета. А списки помещений, в которых можно будет ею заняться, не огласили? — вдруг спросила одна из сестер.

Ррухи устало села на кровать и мотнула головой.

— Не видела, можем завтра поспрашивать. А что, есть идеи?

— Ну… как бы. — Сестры переглянулись. — Есть кое-какие…

— К примеру?

Феи опять переглянулись. Слишком синхронно, отчего у Ррухи начинало слегка рябить в глазах.

— В медицинском крыле мы блоков не ощутили, — ответили они хором. — Вот и подумали, что, возможно, все это пустотреп про отдельные помещения.

— А здесь проверили? — Ррухи обвела пальцем комнату. Сестры сникли, даже их крылышки повисли. — Побоялись, да?

— Знаешь, могла и не озвучивать, — расстроились девчонки, синхронно расходясь к своим кроватям.

— Не в обиду, но я бы не хотела повторения с вашим валянием в лазарете, — вздохнула она и, поднявшись с кровати, пошла в уборную.

Щёлкнув привычно выключателем, прошла внутрь и сбросила одежду. Вода в душе была теплой, а лавандовое мыло создавало приятную атмосферу…

Уборная была стандартной: слева — отхожее место, справа — душ, напротив двери — умывальник. Витой светильник был вкручен в стену над дверью. Был ли он газовым, магическим или же новомодным электрическим — Ррухи не знала, да и не интересовалась ровно до того момента, как свет этот погас. Не сказала бы, что это ей мешало. Ночное зрение всегда было при ней, но привычки берут свое. Она устала и не собиралась тратить силы на чистку зубов и поход в туалет. Хорошо, хоть душ успела принять.

Недовольно выглянув из уборной, щёлкнула тумблером и поняла, что бесполезно. В комнате тоже было темно, а сестры уже сопели. Ррухи раздражённо фыркнула и вернулась в ванну, и как раз в этот момент раздался стук в дверь.

Сердце пропустило удар. Обычно в это время рыжий приносил Хадису. А в последний раз принесло Звездунова, и теперь открывать дверь Ррухи откровенно побаивалась.

Стук повторился, теперь уже громче.

Открыла. Перед ней стояла девушка с самой обычной свечой в литом подсвечнике. Приложив палец к губам, она повела рукой в сторону, молчаливо приглашая Ррухи выйти.

Проследив за ее жестом, волчица удивлённо отметила, что остальные послушники факультета также покидали свои комнаты. Каждый со свечой.

— А… — Ррухи оглянулась на свою комнату, где спали подруги.

Озвучить свой вопрос насчёт них она не успела. Девушка ухватила ее за руку, вытаскивая в коридор, а после настойчиво прикрыла за Ррухи дверь и жестом позвала за собой. Похоже, сон отменялся.

Послушники вереницей плыли друг за другом вдоль коридоров, спускаясь по лестнице на первый этаж. При выходе из жилого корпуса стояла пара таких же молчаливых. Они методично набрасывали на плечи каждому накидку. Завязывали завязки на шее и, чертя на лбу очередного послушника невидимый знак, надевали капюшон и что-то беззвучно проговаривали.

Пока до Ррухи дошла очередь, прошло не менее пятнадцати минут. У выхода, как оказалось, стояло двое парней. Один из них всучил девушке зажженную свечу, другой набросил плащ и принялся что-то беззвучно говорить, при этом неприятно дёргая за завязки. Но как Ррухи ни старалась, она не понимала. Скорее всего, это была какая-то молитва или заговор. Она так и не дошла до кодекса, который Хадиса прочла в начале недели, ее мутило от одного его вида. Да и, в конце концов, она надеялась на помощь близняшек в изучении. Уж слишком сильно она привыкла пользоваться вложенными, а не выученными знаниями.

От прикосновения прохладных пальцев ко лбу неожиданно прошибло током. Ноги подкосились, но ее сразу же кто-то подхватил под мышки, помогая устоять.

"Не урони свечу", — пронеслось в ее голове, и Ррухи даже невольно удивилась тому, как прозвучала эта мысль.

Все же она очень хотела спать. И когда она топала за остальными во двор Академии, мысли ее все чаще напоминали борьбу овцы с огромным медведем, где она была, естественно, овцой, а сон — грозным неустанным хищником.

Огненная река пылала. Языки сине-зеленого пламени клубами вырывались из тихо плещущейся воды, подсвечивая все вокруг неяркими вспышками. Адепты один за другим шли к мосту, пересекая его, и продолжали свой путь дальше, к воротам, которые обычно были заперты. Они и сейчас были закрыты. Не доходя до них, послушники сворачивали влево, исчезая в неприметной двери, открывающей вход внутрь стены.