Белоснежное от природы создание выглядело сейчас, как исчадие ада. И все же это была кукла, не осознающая ни себя, ни происходящее вокруг. С ней можно было делать что угодно, она бы даже не поняла. Октопус смотрел на происходящее внимательно, стараясь не упустить ни единой детали, готовый поправить, помочь, если кто-то из учеников ошибётся. Напряжение внутри ни на миг не давало расслабиться и довериться будущим Хранителям. Причина была банальна, он озвучивал ее много раз и не переставал думать об этом же и сейчас. Ни конкретно эта девушка, ни другие не готовы принять условия факультета. К этому послушников готовят весь первый год обучения. И никакого наскока нахрапом. Это так не делается.

Увы, силы распределили без его ведома. Анонис что-то удумал, поставив ключевой фигурой девицу из семьи Кирин. Причем взял ее в оборот, судя по всему, в первый день приезда. Защита ее была прямой обязанностью Октопуса, и как Хранителя, и как декана. Получалось в результате, что там, где он должен ждать и наблюдать, на это попросту не было времени.

А раз так, то тот уже мог вложить в ее голову ненужные мысли и действия.

Отдать ему ещё и других девушек Октопус не желал. Не сказать, что он хотел начинать именно с оборотня. Но с ней проблем было больше всего. Она не оборачивалась, застряв в человеческом обличье. Наверное потому, не дожидаясь более благоприятного времени, он решил использовать ближайшее полнолуние. Досадное недоразумение следовало исправить. И, если понадобится, заставлять зверя внутри нее просыпаться, пока девчонка на физическом уровне не запомнит, как к нему взывать.

Девушки затянули вторую песнь. Звук эхом уходил вглубь зала, резонируя и возвращаясь усиленным в многократном многоголосии. Тело Ррухи мерцало в магических сполохах. Пол под ее ногами вспыхнул. Узкие полыхающие линии складывались в сложный магический рисунок, полный символов и знаний.

Ррухи уложили.

Девушки встали вокруг, схватившись ладонями и тем самым замкнув круг. Парни, а вместе с ними и сам Октопус, замкнули второй круг. Сырая энергия в центре купола всколыхнулась и лучами света ударила по обнажённому телу волчицы, словно прошила насквозь. Октопус же, наоборот, чувствовал, как сквозь его босые стопы уходит энергия. Пентаграмма вбирала в себя силы, отчего каждый ее росчерк наполнился неестественным светом.

Тело оборотня в какой-то момент выгнулось дугой. Девушка взвыла. Вопль вмиг срезонировал от стен, ударив по барабанным перепонкам, словно сильный взрыв. Это было крайне сложно терпеть. А тем временем ее тело ломало и корежило от нахлынувшей силы. Зверь вырывался наружу, перекраивая своего носителя под собственные нужды.

Неожиданно все прекратилось, несмотря на то, что пентаграмма была полна энергии. Ррухи, не завершив свой оборот, вдруг перестала вопить и начала приподниматься на свои лапы, потому что ногами их назвать уже не получалось.

Она была страшна в этом обличье, словно демоническая сущность без хозяина, только что вырвавшаяся из Преисподней. Ее соблазнительная грудь теперь мало чем напоминала о себе, словно ее там и не было. Лысый, как у крысы, хвост хлестал по обнаженным икрам. Изломленное звериное тело тянуло к земле, вынуждая опираться на все еще не видоизмененные девичьи руки. Пятки, наоборот, оторвались от пола на вытянувшейся ступне. Вытянутая пасть была полна клыков, а красные глаза с полопавшимися сосудами бешено взирали вокруг.

Не раздумывая, Октопус затянул шестнадцатую песнь, и его ученики беспрекословно подхватили ее. Свет, бьющий с потолка, хлестнул, извился, превращаясь в плеть. Пол, наоборот, будто выплюнул полупрозрачные цепи, обвивая звериное тело. Оборотень стонал, глупо пытаясь вырваться из призрачных энергетических оков. И только сейчас пришло понимание, что Ррухи слишком сильная для послушников четвертого курса. Ни пятнадцатью минутами, ни часом этот ритуал не закончится. А ему нужен ее полный оборот…

* * *

Отделяться от Улья больно. Множество связей рвется, память становится недоступной, и ты, как новорожденный во взрослом теле, взираешь на этот мир огромными глазами и абсолютно ничего не понимаешь. И ведь самое главное, знаешь, что это было общим решением Улья, и от каждого по крупице собрали нужные черты. Ты просто часть каждого. И каждый — часть тебя. Каждый — твоя Великая Мать, которая позволила тебе существовать отдельно.

И вот оно, тело, обычное, человеческое. Без толики магии и волшебства. Есть ноги и есть руки, но они, словно вата, непослушны и непригодны. Придется ещё долго учиться пользоваться ими. Под неустанным взглядом множества таких же, как ты. Под издевательский хохот тех, кто ещё не отделился и не понимает, как это трудно пережить и принять…"

Сестры проснулись одновременно. В их сознании, все ещё не отошедшем ото сна, чудились теплые объятия общего Разума. И былые страхи, боль, обида совсем некстати вновь вспыхнули в сердцах. В ночной темноте близняшки синхронно поднялись со своих кроватей и невесело вспомнили о произошедшем.

Они всего лишь пытались защитить Кирин от чужого воздействия. Маг-менталист оказался ушлой нимфеткой, а ее оппонент — сильным противником. Ни одна, ни вторая сестра не ожидали, что в их канал вклинится кто-то четвертый. Улей…