Кардинал не медлил с ответом, врать призракам опасно, да и какой смысл врать перед смертью? Других грехов хватает.

— Я проголосовал против, спасать вас было невыгодно, экспедиция стоит денег, а при дефиците в казне она может вызвать долгоиграющие последствия. Да, математика решает вопросы лучше чувств, ты назовёшь нас бесчеловечными, но спасая вас, погибло бы гораздо больше людей, нежели просто о вас забыв. — Кардинал старался заговорить призрака, готовя за спиной свой последний козырь.

— Я не ошибся в тебе, ты мне нравишься. Честен, но не более. У тебя одно правило и ты его блюдёшь, в наше время это редкость, люди дают себе тысячу клятв в день, чтобы в следующие же сутки нарушить все разом. Меня радует, что ты не корчишь из себя важную шишку, а потому предложу тебе быструю смерть, могу даже нацедить крови — тёплая и густая. Она может согреть тебя этой холодной ночью. Никогда не пил своей крови?

Раймон широко улыбнулся Кардиналу, и тот может и оценил бы шутку, будь она произнесена в более тёплой атмосфере, и если бы оскал призрака не напоминал волчью «улыбку».

Священник не сказал ничего, вместо этого он вскинул руку, из которой вырвался огромной силы луч, подобный лучу солнечного света. Заряд озарил ночь своим блеском и пробил брешь в стройных рядах мертвецкого войска, но, когда сияние угасло — всё осталось неизменным, только Раймон зловеще улыбался, обнажая свой клинок, его армия двинулась в бой, напевая простую солдатскую песню. Унисон исчезающих голосов, слитых воедино.

— Хорошая попытка, жаль только, что призраков вы только на теории изучаете.

Раймон одним взмахом разрубил врага надвое и бросился в бой вместе со всем воинством. Пёстрый отряд дворян растерялся, разбился и расформировался! Все бросились кто куда, стоило только понять, что меч не разит призрака. Даже освящённый не разит.

Духи выли, сбивали с ног живых невидимыми, но пронизывающими хладом до сердца стрелами. Безумие захлестнуло поле, в лунных бликах кричали раненые, но недолго им таковыми было суждено оставаться. Ураган битвы не щадил ни лошадей, ни людей и в час все полегли на поле. Тело на теле, но ни капли крови. Застывшие лица и пустые, будто бы высосанные глаза…

Тихая ночь. Холодная ночь. Мёртвая ночь…

Светало. Лучи солнца касались утренней росы, превращая поля в бриллиантовые россыпи. Птицы готовились дать дневной концерт — одинокие непризнанные гении. Слушали то их все, но в благодарность артисты получали только смерть.

В стране голодных ртов животным не было счастья, впрочем, как и в любом другом месте. Слишком много войн, слишком много огня, но нужно больше! И всё равно, что в дыму задыхаются дети. Неважно, что испуганные стаи зверей и птиц покидают родные, теперь выжженные леса. Огонь никому пока счастья не принёс.

Люди в Иннире жить спокойно никогда не умели, да и не особо хотели. Не повелось так, вот и вся причина. Сначала правили вожди, жилось неплохо, но как-то не так. Низвергли вождей. Их головы и поныне на кольях в центре столицы.

Выбрали короля: самого храброго, умного и справедливого. Он всё говорил, что о людях думает. На крови три города окромя столицы возвёл, мол, для всех строил. Камень там везде красивый, дорогой. Черепица славная, улочки чистые, да при входе стража с алебардами грозными — не пускает рвань всякую. А кто рвань? Да почти все. Не стало лучше жить.

А потом пришёл он — Бог холодного огня… тогда люди поняли, что хуже всегда быть может…

***

Поле тихое, мёртвое, безжизненное. Из земли то тут, то там торчат рукояти мечей, позолота с них сошла, узоры нарушились. Вороньё слетелось со всей округи, их клювы пробивали ткань и кожу, выдирали глаза и плоть. Всюду трупы, голов тридцать, не меньше. Кто-то в дорогом костюме, кто-то в доспехе — какая разница, все мертвы. И ни единой капли крови не упало ночью наземь. От ужаса умерли. Этот господин в чёрном любит распахивать подолы плаща перед смертными, мало кто выносит такое зрелище — призраки. Не живые, не мёртвые, пустые, кровожадные, кода-то родные, теперь же монстры пугающие. Лучше от страха умереть, чем от могильного холода призрачного клинка.

Среди поля стоял уцелевший стяг, алое полотно развевалось на ветру. Оно будто что-то хотело сказать своими хаотичными движениями. Оно кричало: «Бегите! Бросьте мечи! Единожды кровь пролив, не путь обратно!» К несчастью, понять такое послание обычный человек не в силах.

На поле был небольшой холмик, на холмике — причудливая фигура из камней, там проводили ритуалы люди забытого прошлого. В полнолуние место наполнялось немой силой, которую черпали культисты. По сей день собирались, но совсем редко — никто на костёр не хотел.