Я толкнул от себя дверь, пахнуло теплом и выпечкой, хвоей и домашним уютом. За стойкой, справа от входа, спиной к двери, стоял высокий худощавый мужчина в красной безрукавке. Когда звякнул колокольчик, закреплённый на двери, он обернулся. Шкиперская бородка, голубой глаз, который, как мне показалось, мог прожечь в груди, в двери или в деревянном полу дырку. Второй глаз закрыт чёрной матерчатой повязкой. Пират, чёрт побери! Мужчина приподнял правую бровь, выдавив из себя:

— Ну нихрена себе дела-делишки! Ты откуда взялся такой смелый?

— Оттуда, — ответил я, показав головой в сторону улицы. — Хотел у вас остановиться на несколько дней.

— Сделаем, — кивнул мужчина, — только прикоснись вот к этому.

Он достал из-под стойки кубок для вина, по патине я понял, что он из серебра.

— Ну? Чего ты застыл как скульптура, мил человек? — Я с удивлением посмотрел на винный кубок, потом на хозяина гостиницы. Он держал в руках дробовик и мило улыбался. — Что, боишься прикоснуться?

— А должен бояться? Странный ты какой-то.

Мужчина пожал плечами, я прикоснулся тыльной стороной ладони к серебряному кубку.

— Вот, пожалуйста.

— Ну нихрена себе дела-делишки, — покачал головой пират, — Так ты к нам надолго, охотник?

Слева от меня пискнуло невидимое создание, попытавшись освободить руку.

— А ты не дёргайся, не дёргайся, — произнёс я той, которую не видел.

— Да я и не дёргаюсь, — усмехнулся мужчина. — Я что, никогда не видел охотников? Ну даёшь, парень! Только сегодня трое твоих собратьев прибыли на поселение. Тоже мне..

— Кто такие охотники? — ляпнул я и пожалел о сказанном.

На меня опять смотрел дробовик, у пирата глаз стали узкими и злыми.

— Кто ты, тёмный тебя задери? Ты не на дирижабль прилетел?

Я вспомнил название города, которое мне назвал мертвец-возница.

— Я из Бризгби, уважаемый..

— Сволк. Всё меня зовут Сволком и никак по-другому. От Бризгби до Чествурда — две недели пути на санях. Неужели ты приехал издалека, чтобы поохотиться на Оно? Если это так, снимаю шляпу. Только где твой экипаж? Мешок за плечами и всё?

— Пал в неравном бою с ведьмами, — ответил я, соображая, не сболтнул ли я в очередной раз лишнего. — В мешке полно вещей, а я неприхотливый. А почему в городе я не встретил ни одного человека, Сволк? Только охранники с автоматами на набережной и больше никого. А?

Он с опаской опустил дробовик, посмотрел на кубок и на меня.

— Так из-за этой твари и не выходят люди из домов. Охотников Оно почему-то не трогает, а вот обычных граждан — м-да, обычных граждан и гражданок того… Уже два месяца мучаемся, живём исключительно по ночам. Эта тварь, когда темно, отсыпается, с утра выходит на охоту. Всё не как у людей. Тварь она и есть тварь. Так что насчёт поселения, охотник, не передумал? У нас хороший повар и чистые простыни. Не то что в «Вепре». Там сплошная халтура, а повар никогда не моет руки. Представляешь?

— Представляю, — ответил я. — Одного никак не пойму: зачем виселицы охранять и от кого? Оно это вообще что такое? Как выглядит и почему охранники до сих пор живые? Одни загадки, короче говоря. Ладно, всё потом. Я хочу искупаться и лечь спать. Оплата сейчас или как?

— Как угодно, охотник, — ответил хозяин гостиницы, положив на столешницу ключ от номера. — Второй этаж, вторая дверь справа. Воду не жалей, ужин в любое время. Нет, погоди-ка, заплати сейчас. У охотников жизнь похожа на жизнь мотылька. Крылья обгорают даже от лёгкого прикосновения пламени. Не возражаешь?

Я не возражал, поэтому отпустил руку той, которую не видел, снял рюкзак. Входная дверь открылась и с шумом закрылась. Я выругался сквозь зубы, достал кошель с деньгами.

— Да, дела… — произнёс Сволк и я опять посмотрел в глаза смерти.

— От греха подальше, опусти дробовик, Сволк, — попросил я хозяина гостиницы. — Я до сих пор не знаю кого поймал на улице за руку.

— Это была айва, охотник, — загрустил Сволк. — Зря ты её отпустил. В магических лавках за айв дают сумасшедшие деньги, просто невероятные деньги, охотник.

— Мне шальные деньги не нужны, Сволк, — ответил я хозяину гостиницы, беря в руку лямки рюкзака. — Вечером пообщаемся, а сейчас я хочу отдохнуть.

Обеденный зал с десятью столами на четыре человека, огромный очаг с потрескивающими поленьями, пол, устланный соломой, магические светильники на стенах, окна, забранные решётками, скрипучая лестница с фигурными балясинами и широкими перилами. Каждая ступенька издавала свой звук, я автоматически их запоминал. В этом мире ничем нельзя пренебрегать, в том числе свой безопасностью. Номер был стандартным для второсортных гостиниц: кровать, душевая и туалетная комната, на стене, напротив кровати, — большая картина с видом на какое-то разрушенное монументальное здание, на полу — подобие коврового покрытия светло-зелёного цвета, на подоконнике горшки с цветами, прикроватная тумбочка, одинокий стул с поломанной ножкой. Мило, очень мило.