— Подожди! Допечатаю последнее слово! — прошу я, вцепившись в клавиатуру. — Терпеть не могу недоделанное!

— Это я не могу терпеть. Совсем, — рычит Саша, всё-таки выдергивая меня и прижимая к себе.

Аромат его парфюма тут же парализует меня: мускус, бергамот, красный апельсин, лаванда, базилик. Я всё чувствую. За последние сутки у меня обострились слух, обоняние и тактильность. Прижатый к моей спине букет расточает свой аромат, аромат весны и счастья.

— Из чего же складывается великолепие весны? — спрашиваю я, шевеля ждущими поцелуя губами возле его губ.

— Проверяешь ботаника? — улыбается он. — Тюльпан, гипсофила, рускус. Всего три пункта.

— Красиво, хоть и из трех! — шепчу я и, наконец, получаю свой поцелуй.

Когда мы отрываемся друг от друга, Саша почти стонет:

— Поехали ко мне, пожалуйста!

— Мне надо собраться, — спорю я. — Взять свои вещи, хотя бы некоторые.

— Мы можем заехать во все магазины по дороге до моего дома и купить тебе с десяток гардеробов на все случаи жизни, — насмешливо предлагает он.

— Ты фанат фильма «Красотка»? — иронизирую я. — Никогда бы не подумала. По тебе не скажешь…

— Какого фильма? — не понимает меня Саша, растерявшись.

— Слава богу! — радуюсь я и теперь уже сама тащу его в свою квартиру за руку.

Усадив Сашу, отказавшегося и от кофе, и от чая, на диван в гостиной, я иду в спальню за главным секретом: Ленкиным комплектом черно-серого белья «Черный журавль».

— Если ты его не опробуешь в действии, — угрожала мне моя подруга, — то я обижусь на тебя сильнее, чем за подозрение в предательстве!

Это короткий кружевной топик и маленькие изящные трусики. Кладу комплект в сумку первым. С сомнением гляжу на ярко-желтую атласную пижаму: короткие широкие штанишки, кофту с отложным воротничком и четырьмя огромными пластмассовыми пуговицами размером с кофейное блюдце. Придется брать и ее, это самая новая моя пижама, остальные старые и ношеные. Захватив из гардеробной спортивный костюм, банный халат и строгое черное платье на завтра, с большой сумкой выхожу в гостиную.

— Я не переезжаю к тебе, — предвосхищаю я Сашин вопрос. — Просто у меня сумок поменьше размером нет. Только огромный чемодан.

— Жаль, что не чемодан, — улыбается Саша, забирая у меня сумку. — Может, чемодан соберешь?

— Не торопи меня, — откровенно нервничаю я. — Я еще ни с кем никогда не жила.

— Эта мысль заставляет меня летать от счастья, — шепчет Саша, поставив сумку на пол, обняв меня и прижавшись ко мне в глубоком и долгом поцелуе.

— Господин Климов! — шучу я, когда мне позволяют набрать в легкие воздуха. — Половина шестого. Вы куда-то торопились?

— Да! — соглашается Саша, снова берет сумку, меня за руку, и мы почти бежим вниз на парковку.

Дорога. Сашин дом. Подъем в лифте, которого я не помню, потому что опять задыхаюсь от сумасшедшего поцелуя. Сашина квартира. Сашина спальня. Сашина кровать. И я не успеваю разобрать свою большую сумку.

Физическую любовь между мужчиной и женщиной часто сравнивают с искусством. Имея суточный опыт плотских отношений, я бы сравнила то, что происходит между мной и Сашей, с джазом, музыкой для знатоков, для избранных. Музыканты, играющие джазовые композиции, никогда не повторяются. Каждый раз это что-то новое, даже если ноты те же самые. Кажется, что могло измениться в нас за сутки? Но мы совершенно другие, не такие, как вчера…

Это другие руки, другие губы, другие глаза… Всё, как в первый раз, всё удивительно и совершенно непредсказуемо. То весело и быстро, то печально и тягуче медленно, то торжественно и пафосно. И еще это… томительно предвкушающе… Томление это сродни сладкой боли, которую так боишься и так ждешь…

— Я так и не разобрала сумку с одеждой, — жалуюсь я крепкой Сашиной груди, к которой он меня нежно прижимает.

— А зачем тебе одежда? — серьезно спрашивает меня Саша, лукаво заглядывая мне в глаза. — Мне так больше нравится.

И получает подушкой. Тут же прилетает ответ в виде шлепка по…, в общем — по. Начинается новая джазовая композиция, которую мы играем вдохновенно и на бис.

— Я не покормил тебя ужином, — виновато шепчет мне Саша, целуя мои руки.

— А я не разобрала сумку, — вздыхаю я, целуя его руки.

— Я сейчас что-нибудь приготовлю, — Саша выбирается из постели.

— Полночь уже, — смеясь, напоминаю я.

— А я что-нибудь легкое, — обещает Саша и уходит на кухню.

Достаю Ленкино белье и смело его надеваю. Зеркало обнаруживается после тщательных поисков только на внутренней стороне огромного шкафа. Какой красивый "черный журавль"! Нет. Не так. Мы с ним, с этим шикарным бельем, на пару очень красивые. И что теперь делать? Идти в таком виде на кухню? На этого моей храбрости не хватит. Выручает спортивный костюм, серый с розовыми лампасами. Он прячет черно-серую кружевную красоту и утешает мою природную скромность.

— Клубника, моцарелла, руккола, бальзамический крем, соевый соус — всё! — церемонно объявляет Саша, усаживая меня за кухонный стол. — Вкусно и легко. Афродизиак.

— Он тебе нужен? — дразню я любимого мужчину, отправляя в рот кусочек клубники с кусочком сыра. — Сказывается всё-таки возраст?

— Получишь! — угрожающе рычит Саша.

— Что? Премию? — хихикаю я. — В виде дополнительного поцелуя?

— Не будем мелочиться! — шутливо сердится Саша. — Выпишем тебе что-нибудь покрупнее.