— Видела, — откровенно смеюсь я. Умеет Ленка улучшить настроение! — Перламутровый такой, яркий.

— И не только птицы! — вещает Ленка, словно заправский лектор. — А олень с ветвистыми рогами? А лев с гривой? Ты их жен… то есть самок видела? Моль бледная!

— Самке выжить надо! — доказываю я. — Потомство выходить и родить. Серенькими, убогенькими, неприметными это проще.

— Да! — поднимает вверх указательный палец моя подруга. — А самцу зачем такой яркий окрас? Это же опасно, в конце концов!

— Самок привлекать? — с надеждой на попадание в правильный ответ спрашиваю я.

— Естественно! — радостно подтверждает Ленка, одобряя мою природную сообразительность. — Ты посмотри, как яркий самец рискует, выпячивая доминантные признаки! И это сигнал для кого?

— Для самок! — снова попадаю я в правильный ответ. — Готов к размножению!

— Молодец! — хвалит меня Ленка. — Это знак: тестостероном переполнен, сперматозоидов — вагон и маленькая тележка!

— Красивых мужчин немного, — докладываю я лектору. — Почему?

— Человек природу свою человеческую наизнанку вывернул! — возмущается Ленка. — Ему, самцу человеческому, самочек подавай не для размножения, а для приятного времяпрепровождения! Это мы перед ними с гривами, рогами, перламутровыми перьями… Понравиться хотим.

— Лен! — молю я. — Хватит! Я свою ошибку давно поняла, еще до твоей лекции.

— Нет! Ничего ты не поняла! — не верит мне Ленка. — Зачем в кабинет попёрлась? Приключений захотелось? Получила впечатлений? Он найдет, как тебя уволить!

— Руки коротки, — ворчу я, — совершенно четко осознавая свою глупость. Тупую женскую глупость.

— Не так уж коротки, — ехидничает Ленка. — И обнял, и поцеловал!

— И получил! — воинственно сверкаю я глазами и сотрясаю воздух сжатыми кулаками.

ВЧЕРА

Потеряв ориентацию во времени и пространстве, я не отвечаю на мягкий, почти целомудренный поцелуй Холодильника. Я мучительно думаю о двух вещах: во-первых, какая я дура, во-вторых, куда ему врезать. Вопрос о дурости откладываю для последующего обдумывания и психологической рефлексии, а вот второй вопрос…

Аккуратно и максимально сильно наступаю высоким каблуком на носок его ботинка.

— Чёрт! — стонет мне в губы Холодильник и резко отстраняется. — Больно!

— Надеюсь! — выплевываю я, почти отпрыгивая назад. — Я уже объяснила вам, что поняла всю схему!

— Схему? — морщится от боли (прекрасно!) Александр Юрьевич, недоверчиво рассматривая меня, словно удивляясь тому, как я не беспокоюсь по поводу хрупкости собственной шеи да и самой жизни. — Вы не гнушаетесь любыми средствами, чтобы уничтожить, закрыть наше агентство! — выкрикиваю я обвинение. — Воспользовавшись моим промахом, вы стараетесь соблазнить меня, чтобы потом… чтобы потом…

— Даже любопытно, что же потом? — холодно спрашивает Холодильник, отходя к своему столу и садясь в кресло.

— Например, уволить по статье, — находчиво предполагаю я.

— Спасибо за идею! — хмурит брови Хозяин и мрачно щурится.

— Но! — театрально машу я руками. — У вас не выйдет, господин провокатор! Я не смешиваю личное с профессиональным!

Для раненого человека Холодильник слишком быстро оказывается рядом со мной и почти теснит меня к двери своего кабинета.

— Займемся сугубо профессиональными делами, госпожа Симонова-Райская! — зловеще шепчет Холодильник. — Отчеты за последние две недели на мой стол завтра. И сами за мой стол. Читать свои отчеты.

— Так и не научились? — сочувствую я, легонько похлопывая Хозяина по крепкому плечу.

Александр Юрьевич смотрит на мою руку, как на библейского змия, с ужасом и отвращением. Быстро прячу руку за спину.

— Чтобы вы не обвинили меня в том, что я чего-то не понял в ваших записях, — цедит он сквозь зубы и уже привычным жестом показывает мне на дверь.

Гордо разворачиваюсь на высоких каблуках и выхожу, натыкаясь на Деда Мороза и Снегурочку.

— Саша! Ты и в такой день работаешь?! — ласково упрекает жениха Светлана, обнимая за шею и прижимаясь белой норкой. — И вас, Нина, мучает? Трудоголик, как мой отец! Без отпуска остался. Меня одну в Европу отправил. Работает и работает…

— Это, внученька, современная болезнь, — басит Дед Мороз, — работать на износ, как будто у тебя десять жизней. Ну что, мальчик Саша, был ли ты хорошим весь год?

— Он был очень трудолюбивым! — вмешивается Снегурочка. — Награди его, Дедушка!

— Вот тебе подарочек! — Прохор Васильевич достает из почти пустого мешка радиоуправляемую гоночную машинку.

Пытаюсь незаметно выскользнуть в коридор, но Дед Мороз хватает меня за руку.

— Куда же вы, красавица Елочка? — интересуется он и переходит на "ты". — А ты была, Ниночка, хорошей девочкой? Если была — у меня и для тебя есть чудесный подарочек.