— Что вы делаете?! — шипит он.

— Нет! — шепотом кричу я. — Это что вы делаете?!

— Я хочу вас, — просто и категорично отвечает Холодильник, морщась и ворочая языком во рту.

— А я вас не хочу! — лаю я тем же срывающим голос шепотом.

— Вы лжете! — рычит Холодильник. — Вас трясет в моих руках!

— От раздражения, бессилия и ненависти, наконец! — парирую я, боясь повысить голос, хотя очень хочется орать во все горло.

— Снова ложь! — отметает мои слова Холодильник.

— Да что ж такое! — обхватив себя руками и сдерживая дрожь бессильной ярости, отплевываюсь я. — Вы не слепой и глухой. Вы просто… тупой. Я не поддамся вам. Вам придется меня… изнасиловать.

Сказав последние слова, я тут же страшно пугаюсь, что сама подсказала Холодильнику выход из сложившейся ситуации.

— Кем вы меня считаете?! — злость, наполнившая глаза мужчины, потоком льется на меня, прижавшуюся к входной двери и скалящуюся на него, как пойманная в ловушку зверушка.

— Наглым, озлобленным, неудовлетворенным мужчиной, который считает, что ему всё позволено, что он всего может добиться, стоит только захотеть, — быстро перечисляю я, испытывая удовольствие от каждого слова, поскольку он воспринимает их, словно пощечины, слегка дергая головой. — Вы не свободны. Но даже если…

— Что если?! — выражение лица Холодильника не предвещает ничего хорошего.

— Даже если, — упорно продолжаю я, — что-то пойдет не так, и вы не женитесь на Светлане, никаких отношений у нас с вами не будет. Я не хочу быть ни вашей невестой, ни вашей любовницей, ни женщиной на раз. Я не хочу иметь с вами никаких отношений, кроме деловых. По правде говоря, и деловые не хочу. Но в такие условия нас поставил ваш отец. От работы в агентстве я не откажусь, даже если им всегда будете руководить вы!

После небольшой паузы, в течение которой Холодильник сжимает и разжимает кулаки, мы картинно молчим и схлестываем в безмолвной битве острые взгляды.

— А я не откажусь от вас, даже если вы не будете работать в моем агентстве, — заканчивает спор Холодильник, показывая мне, что ничего не изменится.

— Кирилл Иванович! — кричу я, заставив Холодильника вздрогнуть от неожиданности. — Уже очень поздно. Я не открою вам. Позвоните мне завтра, пожалуйста, только попозже. Я планирую долго спать.

Лицо Холодильника каменеет, и желваки ходят по нему, пугая меня своей жесткостью. Еще несколько минут проходят в молчании, за это время уходит Кирилл Иванович. Потом Холодильник движется к входной двери в ответ на мой демонстративный шаг в сторону. Звучит строгое предупреждение:

— Я не рекомендую вам встречаться с Кириллом Ивановичем.

— Почему?! — нахально выкрикиваю я, наслаждаясь тем, что уже можно привычно кричать на него. — Боитесь, что он узнает о том, что вы меня преследуете, или я узнаю о том, что таких, как я, в вашей жизни вагон и маленькая тележка?

— Я боюсь, что он заинтересован не в информации о вас или обо мне, а в вас самой, — отвечает Холодильник. — Поэтому я не разрешаю вам с ним встречаться.

— Вот так просто? — холодно интересуюсь я. — Не разрешаете? А если я не послушаюсь? Что будет? Вы меня… накажете?

— А вы проверьте, — пожав плечами, говорит Холодильник и уходит.

— Ты дура! — искренне говорит Ленка. — Зачем дразнишь быка красной тряпкой?

— Я добиваюсь свободы и добьюсь ее, — с набитым ртом отвечаю я. — Сегодня я пойду в ресторан с Кириллом Ивановичем. У меня к нему много вопросов. И про Машу, и про его интерес ко мне. Еще одного Хозяина в своей жизни я не выдержу.

— Евгений тебя не выпустит, — мрачно предрекает Ленка.

— Выпустит, — обещаю я. — У него нет приказа меня не выпускать. Только охранять. Я уже его спрашивала.

Полчаса назад я выскочила на площадку, где дежурит Евгений, и вместо "здравствуйте", выпалила:

— У меня сегодня много дел!

Евгений встал со стула и сдержанно ответил:

— Как скажете.

— Я пойду по делам, — строго предупредила я.

— Как скажете, — повторился Евгений, напряженно глядя на меня.

— У вас какой приказ? Никуда меня не выпускать? — настаивала я, вставая на цыпочки и заглядывая Евгению в глаза.

— У меня приказ сопровождать вас и охранять, — доложил охранник, отшатываясь от меня.

— Прекрасный приказ! — восхитилась я, похлопала застывшего Евгения по плечу и вернулась в квартиру.

— Ясно, — говорит Ленка, с беспокойством вглядываясь в мое лицо. — Куда идешь? Во сколько? Что одеваем?

— В пять вечера в ресторан "Сольди", — сообщаю я подруге то, что сказал мне позвонивший в полдень Кирилл Иванович.