Кирилл Иванович морщится и отвечает довольно жестко:

— Вы же видели Мишу? — мужчина вздыхает. — Он у меня с детства болезненный и совершенно немужественный. Не мальчиковый мальчик. Удивляюсь, как он с Татьяной познакомился и жениться решился. Я был против, но он настоял. К сожалению, это был первый и последний его мужской поступок…

Я помнила Мишу, Машиного отца и брата Светланы, хотя видела его только один раз на вчерашнем детском празднике. Да. Он не производил впечатление сильного человека и вообще отца.

— Маша очень славная. Но ее любовь к куклам не кажется вам пугающей? — решаюсь спросить и это.

— Ни в коей мере! — снова жестко реагирует Кирилл Иванович. — Маша нормальный ребенок, растущий в любящей семье, но пока без матери. Я надеюсь только на лучшее.

— Конечно! — тут же соглашаюсь я, испугавшись, что расстроила и рассердила Кирилла Ивановича своими вопросами.

— Я смог воспитать двоих детей один, — напоминает мне холеный, красивый мужчина, протянув ко мне руку и взяв мою. — И Миша с моей помощью справится. Хотя ему нет еще и тридцати. И на нем рано ставить крест.

— Несомненно! — миролюбиво соглашаюсь, пытаясь забрать руку.

— И на мне крест ставить тоже рано, — вдруг хищно улыбнувшись, заявляет Кирилл Иванович, не отпуская мою руку. — Я получил ответы на все свои вопросы. Остался только один…

— Какой? — нервно сглатываю, снова безуспешно пытаясь забрать свою руку.

— Если вас ничто не связывает с Сашей и вы свободны… Могу ли я надеяться, что вы, моя прекрасная леди, разрешите мне ухаживать за вами? — Кирилл Иванович прижимает мою руку к своим губам. Они сухие и холодные.

— Она не свободна, — обманчиво мягкий голос Холодильника заставляет меня в буквальном смысле подпрыгнуть на стуле, а господина Кострова вынуждает нехотя отпустить мою руку.

— Саша? Какими судьбами? — хмуро спрашивает Кирилл Иванович стоящего возле нашего стола Холодильника.

— Пришел пообедать, — просто отвечает Александр Юрьевич. — Мне сказали, что вы тоже обедаете. Оказалось, с моим арт-директором.

— Сегодня выходной, — говорю я вместо приветствия. — У меня тоже обед.

— Видите, как все чудесно совпало, — Холодильник, не спросив разрешения, садится за наш стол. — Воскресный обед. Теплый разговор.

Кирилл Иванович откидывается на стуле и спрашивает:

— Если я не ошибаюсь, ты сейчас должен обедать со Светланой в другом месте?

— Ошибаетесь, — говорит будущему тестю Холодильник, но смотрит только на меня.

Он вообще никуда не смотрит, а только на меня, опускаясь с глаз, носа, губ на шею, плечи, грудь, талию и возвращаясь к глазам.

— У меня поменялись планы, — усмехается Холодильник, и у меня сердце останавливается от страха, такая это усмешка.

— Понятно, — говорит Кирилл Иванович, но по выражению его лица этого не скажешь. — Прости, что ты сказал, когда подошел к нам?

— Я сказал, что госпожа Симонова-Райская не свободна для начала новых отношений, — снисходительно отвечает Холодильник, глядя на мои губы.

— Ты настолько осведомлен о ее личной жизни? — в голосе Кирилла Ивановича появляется едва заметное раздражение.

— Я многое знаю о своих лучших работниках, — усмешка Холодильника становится ледяной. — Если я ничего не путаю, то Нина Сергеевна в настоящий момент не разобралась со своими последними отношениями. А как порядочная и щепетильная девушка, она…

— Она разберется с этими отношениями сама, — перебиваю я Александра Юрьевича и, вставая, обращаюсь к Кириллу Ивановичу. — Простите, но у меня пропал аппетит. С вашего позволения, я поеду домой.

Мужчины синхронно встают. Кирилл Иванович поспешно отодвигает мой стул.

— Доброго дня! — насмешливо обращается ко мне Холодильник, садясь обратно за стол. — Привет Василию!

— Василию? — заинтересованно спрашивает Кирилл Иванович. — Это…

— Это мой… близкий друг, — быстро отвечаю я, мысленно поблагодарив Холодильник за подсказку. — Очень близкий. Мы вместе второй год. И я не готова заканчивать эти отношения.

— Благодарю за встречу и разговор, — в ответе Кирилла Ивановича явственно слышны досада и легкая мужская обида. — Вас проводят.

— Спасибо, в этом нет необходимости. Меня ждут, — благодарю я, стараясь не встречаться взглядом с Хозяином. Вот уж кто "мальчиковый мальчик"!

Выхожу из ресторанного кабинета и останавливаюсь, прижимая к себе клатч, чтобы отдышаться.

— Это переходит все границы! — слышу я громкую и резкую реплику.

Но, вопреки сложившемуся в голове сценарию, эта реплика принадлежит не Кириллу Ивановичу, а Холодильнику.