Шрифт:
– Блин! – протянул Джордж.
В кампусе все парковочные места оказались заняты, кроме одного, прямо перед столовой, где ставили свои автомобили учителя. Разбитая машина презрительно скалилась, словно Джонни Роттен [32] .
В пятницу на вечеринке, посвященной профилактике СПИДа, мы загнали все таблетки девяти- и десятиклассникам, которые лыбились, как маленькие чемпионы. Мы с Джорджем тоже неслабо закинулись; мне было уже все равно, что на нас глазеют.
32
Английский рок-музыкант, фронтмен группы Sex Pistols.
– Ты бы поосторожнее, – посоветовала Венди в час пополуночи в комнате для приготовления уроков. В нашей комнате она почти не бывала, проводя все больше и больше времени со своим Во. Кроме Джорджа, мне в те дни даже поговорить было особо не с кем.
– А? – откликнулась я, включив дурочку.
И действительно, во вторник вечером в комнату для уроков на минутку заглянула моя кураторша с ключами от машины в руке. Рианнон было всего двадцать шесть лет, у нее были длинные светлые волосы. Если кому в школе и было на меня не наплевать, то это ей.
– Собери вещи, – велела Рианнон. Ночевать с учительницей? У нас с ней, конечно, были особые отношения, но не настолько же! Впрочем, по лицу кураторши я поняла, что выбора у меня нет.
Она жила в симпатичном съемном коттеджике в пяти минутах от кампуса. Рианнон постелила мне на диване и принесла кружку мятного чая. Села рядом и с минуту молча смотрела на меня.
Потом началось.
– Ты пила на вечере профилактики СПИДа? – спросила Рианнон.
– Нет.
– Наркотики принимала?
– Что? – воскликнула я. – Нет!
– А продавала?
– Рианнон! Нет!
– Что случилось с машиной Джорджа?
– Без понятия!
Рианнон пристально посмотрела на меня. Я отхлебнула из кружки.
– Ходят слухи, будто ты беременна.
– Знаю, – осторожно проговорила я. – Вы же понимаете, собака лает – ветер носит.
– Если ты действительно беременна, я помогу. Тебе без помощи не обойтись.
– Но я не беременна!
– Обманываешь?
– Зачем мне вас обманывать? – возразила я. В самом деле, уже проехали: я ведь записалась на аборт. – Риан-нон! Я не беременна!
Она не ответила. Просто смотрела на меня. А я просто… смотрела на нее.
Наконец учительница сдалась и отправилась спать. Я же долго лежала в темноте без сна, прислушиваясь к перезвону «музыки ветра».
Неделю с лишним спустя Ники повез меня на операцию на внедорожнике своей матери. Снова шел снег; в Манчестер мы добирались долго. И молча. Мы вообще не разговаривали. Когда подходили к кабинету, я шла сзади. Ники остался в приемной. Я дико нервничала. Врач намазал мне живот холодным гелем и сделал УЗИ.
– Операции не будет, – сказал он.
– В смысле? – Я лежала на кушетке в одноразовой больничной рубашке.
– Срок уже четырнадцать недель, – объяснил он. – Аборты во втором триместре беременности в Нью-Гэмпшире запрещены законом.
– Что? – пролепетала я.
– Могу направить вас в клинику в Массачусетсе, – продолжал врач. – Но тогда потребуется согласие родителей.
– Но я не могу! – Я залилась слезами. – Не могу получить согласие родителей!
– Понимаю, вы напуганы, – возразил врач, – но сейчас…
– Вы не знаете моего папу! – взвыла я.
Медсестра взяла меня за руку. Я оделась и в оцепенении побрела в приемную.
Ники отвез меня обратно в школу. Всю дорогу я тихо плакала на пассажирском сиденье. Мы оба были в шоке. Он высадил меня у Лумис-хауса, и больше мы с ним ни разу не разговаривали. И не переписывались.
Я не знала, что мне делать. И попросту отключилась. Зима шла своим чередом, а я перестала думать о беременности. Притворялась, будто ничего не было.
Ученикам, постоянно проживающим в школе, предписывалось остаться в кампусе на первые выходные марта, чтобы готовиться к итоговым экзаменам. Я была рада. Это означало, что спектаклям в пятницу и субботу светили аншлаги. Я так увлеклась своей постановкой «Наоми в гостиной» Кристофера Дюрана (одного из самых остроумных драматургов всех времен), что меня ничуть не волновала одновременная премьера спектакля Ники с его новой подружкой в главной роли. Оценивать нас из первого ряда должна была Рианнон.
Перед началом представления я выглянула в зрительный зал. Под завязку! Явилась даже хоккейная команда. Я была в своих дурацких джинсах Sergio Valentе двадцать третьего размера с высокой посадкой, которые заказала по каталогу еще в десятом классе. Они пока налезали на меня, но страшно давили. Я и теперь виню их в том, что произошло.
Я раздавала актерам последние наставления, когда меня скрутило. Я побежала в женский туалет, зашла в кабинку, села на унитаз и стянула джинсы.
Заранее прошу прощения за то, что собираюсь сейчас описать.