Шрифт:
– Вот он! – объявил Кирилл и подбородком указал вправо.
Арина одобрительно заметила:
– Ну не такая уж избушка. Два этажа.
– На каждом всего по две комнаты.
– Одному-то хватит! Или он не один?
– Я не знаю, – откровенно сказал Кирилл. – Мы никогда не разговариваем на такие темы. Все-таки я ему не сын…
Она издала какое-то фырканье:
– Но ты-то сводил меня показать ему!
Кирилл так улыбнулся, что у нее сжалось сердце: «Черт возьми! Это не мужчина, а просто Аполлон Бельведерский!»
– Ты – единственное, чем я могу гордиться, – сказал он.
– А твой ресторан?
– Это не мой ресторан.
– Но когда-нибудь он станет твоим. Я ведь знаю о твоих грандиозных планах.
Кирилл ответил так спокойно, будто его это уже и не трогало:
– Лари отмел их все. Он боится перемен. У него слабое сердце. Третьего инфаркта ему не выдержать.
«Да кто ж меня за язык-то дергает?!»
– Первый случился, когда Макс попытался отравиться, угадала?
Что-то дрогнуло в нем, будто машина угодила во временную яму, и на мгновение Кирилл очутился внутри себя тринадцатилетнего. Он ощутил ступнями сухую корявость тропинки, ведущей к реке. Макс, как всегда, сзади, но Кирилл не выпускает его из виду – тощего, сутулого, невзрачного. Они с разбегу влетают в воду, и Кирилл не удерживается, повизгивает, хлопая по груди мокрыми ладонями. Но тут темные маленькие глаза Макса наплывают дрожащими сигналами беды: «Слушай, а я наглотался таблеток…»
Первое, что Кирилл ощутил – не страх, а обида: «Ах так, тебе наплевать, что я останусь один? Друг называется!» Уже потом он тащил упиравшегося Макса к дому, где не оказалось никого из взрослых, и Кирилл от отчаяния орал и матерился, не зная, как поступить. Телефона тогда у Лари не было. Решив, что один добежит быстрее, он оставил друга возле дома, а сам помчался к магазину, где был автомат, и долго дозванивался в «Скорую». Связь с городом была плохой, и пришлось орать, одновременно отгоняя любопытных дачников.
Вернувшись, он обнаружил, что Макс засыпает, и перепугался еще больше. Подхватил его подмышки и поволок навстречу «Скорой». К счастью, дорога шла под гору, и он заставлял Макса переставлять ноги. Это и облегчало задачу, и не позволяло тому уснуть. С машиной они встретились на повороте к городу.
Кирилл тогда был так растерян, что даже не попросил взять его с собой. И только когда «Скорая» отъехала, испуганно рванулся следом. Он бежал и бежал за Максом, не решаясь остановить попутную машину, ведь у него не было с собой денег. Вдруг одна из них притормозила сама: «Эй, парень, ты куда на ночь глядя?» Только тогда Кирилл заметил, как стемнело. Водитель беспечно сказал: «А я думаю: грабитель по дороге бегать не станет. Случилось что-то у человека… Да ты к тому же пацан совсем!»
Но Кирилл в тот день перестал быть пацаном, потому что спас жизнь своего друга.
Арине он об этом не рассказывал, опасаясь вызвать интерес к Максу. Тогда она принялась бы расспрашивать, и вынудила его рассказать и то, что случилось позднее и навсегда развело их… А этого не знал ни один человек, кроме Лари. И, несмотря ни на что, Кирилл верил: Лари не обмолвится ни словом, потому и решился отвезти Арину к нему. Подсознательно он чувствовал: пороки зачастую связывают людей прочнее, чем добродетели.
Глава 7
– Какого лешего он забрался так далеко?
Светлые волосы метались перед глазами Кирилла единственным крылом любопытной птицы, потому что Арина без устали вертела головой.
– Я говорил тебе. Сердечникам нужны тишина и свежий воздух.
Остановив машину, он пристально поглядел на Арину, однако последние слова не произвели на нее впечатления. Здоровье Лари могло интересовать ее только с точки зрения использования этого обстоятельства в романе. Если по сюжету списанный с него герой должен быть здоровым и крепким, то хоть умри Лари, она не обратила бы на это внимания. Если, конечно, успела бы к тому времени напитать его соками придуманный образ.
Не дожидаясь приглашения, Арина без спешки выбралась из машины и выпустила засуетившегося пса. Кирилл невольно оглянулся: весь чехол на заднем сиденье был в цепких собачьих волосах. Он порадовался, вспомнив, что на день рождения Лари подарил ему автомобильный пылесос и не придется работать щеткой.
Закрывая машину, он следил, как Арина плавными движениями заправляет за уши волосы, вытягивает незагорелую шею, пристально осматривается. В ней уже ничего не осталось от того издерганного, ненавидящего мир существа, которое пару дней назад металось по квартире и едва сдерживалось, чтобы не сплюнуть на его голову ругательство.
«Она родилась в год Змеи, – вспомнил Кирилл. – Старая кожа сброшена и забыта. Сколько их будет этих кож?»
В узком деревянном домике, похожем на игрушечный, послышалось движение проснувшейся жизни, и Кирилл шагнул к крыльцу, приготовив улыбку.
– Лари! – воскликнул он так, будто они не виделись полгода. – А я уж подумал, тебя нет.
– Как же! Жду, – как всегда отрывисто проговорил Лари.
Он вдруг притянул Кирилла за шею и поцеловал в щеку. Арина едва сдержала смех, когда бледное лицо ее королевича покрылось багровыми пятнами.