Максим уже уселся за стол вместе с дочкой, которая тут же схватила кусок хлеба и погрузила в мякоть маленькие зубки. Когда он смотрел на ребенка, лицо его неуловимо менялось. Кирилл не сводил с него глаз. Переводя насмешливый взгляд с одного на другого, Лари негромко сказал:

– Опять вместе. Как в старые добрые времена.

– Не такие уж они были и добрые, – рассеянно заметил Макс, стряхивая крошки с байковой кофточки.

– Это тебе сейчас так кажется, – возразил Лари. Он повернулся к Арине и произнес таким тоном, будто предлагал что-то непристойное: – Попробуйте хлеб. Сам пеку.

– Это сложно? – заинтересовалась она. – Даже не представляю, как пекут хлеб.

– Проще простого! – вставил Макс. – За него печка все делает. Он только продукты с вечера забрасывает.

Откинувшись на спинку стула, Лари мечтательно проговорил:

– По утрам в доме хлебный дух. Я даже просыпался в первое время. Завтра почувствуете.

Макс громко хмыкнул:

– Мой папочка – гурман. Он ублажает свое тело всеми известными человечеству способами.

– Да что за черт?! – вдруг заорал Кирилл, бросив вилку. – Мы так и будем болтать о всякой чепухе?

– Мой папочка – чепуха?!

– Лари, что происходит? Откуда он взялся? Да еще с ребенком!

– Я тебе мешаю? – невозмутимо спросил Макс.

– Я имею право хоть что-нибудь знать!

– Ты? Уж ты-то, конечно, имеешь.

– Мне не нравится твой тон.

– А мне – твой.

Они оба замерли на грани, за которой начиналась ссора. Украдкой поднимая глаза, Арина следила за ними, наполняя бездонные кладовые своей памяти слепками с искаженных яростью лиц. Тонкий рот Макса растянулся бледной чертой отрицания всего, что еще только собирался сказать Кирилл, в говорящих глазах которого метался крик. Ей опять захотелось броситься на помощь, но сделать это за столом было невозможно. К тому же, неутоленный наблюдатель требовал, чтобы Арина не вмешивалась.

Лари призвал ее:

– Не слушайте их. Накладывайте салат. Здесь нет ничего ресторанного. Дома я готовлю сам.

Не сводя с Макса глаз, Кирилл сказал:

– Правильно. Не слушай нас. Этот сюжет не представляет для тебя интереса.

– Вы что-то пишете сейчас? – спросил Лари.

– Собираюсь, – она отпихнула коленом Цезаря, который вкрадчиво пытался пристроить свою морду на столе.

– Придумываете сюжет?

– Я их не придумываю, – созналась Арина. – Мои истории рождаются сами собой, когда я вижу человека, в лице которого что-то есть… Непонятно, да?

Максим поднял голову:

– Уж не меня ли вы увидели?

– Не тебя, – ответил за нее Кирилл.

– Жаль-жаль. Такой роман мог бы получиться.

Чтобы поддержать Кирилла, она холодно сказала:

– Вот и напишите его сами.

– Как зовут твою дочку? – спросил Кирилл.

Арине показалось, что теперь он пытается сгладить ее резкость. Но в тот же момент Цезарь молча боднул ее в бедро, и пришлось незаметно сбросить ему кусок буженины.

– Лика.

Арина усмехнулась:

– Ну и имена у вас! Извините, Лари.

– Ничего. Все удивляются.

– А как будет полное имя от Лики?

– Никак, – сказал Макс. – Лика и будет.

В уме соединив это с отчеством, Арина с недоумением покосилась на Кирилла, однако тот не выглядел удивленным.

– Сколько ей?

– Одиннадцать месяцев, – четко ответил Макс.

– Разве в таком возрасте дети едят пельмени?

– Едят-едят! Ты же видишь, она ест.

Лари предположил:

– Он воспитывает из нее завсегдатая ресторана. Кирилл, тебе еще придется выгонять ее. Тогда «Ермак» уже будет твоим.

– Я не люблю, когда ты так говоришь!

«Но ты так хочешь этого!» – Арина искоса взглянула на него. Побледневшее к вечеру лицо Кирилла было по-прежнему обращено к Максу. Ей был виден только плавный полупрофиль.

– Говори-не говори, к этому идет.

– У всех к этому идет.

– Эй, приятель! – окликнул Макс. – А ты все еще боишься жуков-могильщиков?

Он обратился к Арине:

– В детстве этот дурачок верил, что если раздавишь жука-могильщика, то вскоре умрешь. Не помню, кто сказал ему такую глупость. Я, наверное. Он был таким… доверчивым. Его легко было обмануть.

Арина с жалостью подумала: «Он и сейчас такой же».

– Мы иногда собирались с мальчишками и специально для него сочиняли всякие небылицы. Всем нравилось следить за ним… Глаза у него становились совсем круглыми, и рот тоже.

Кирилл слушал так внимательно, будто речь шла совсем не о нем. Арине даже захотелось потеребить его за щеку: «Эй! Тебе ведь не десять лет. Не позволяй над собой смеяться!» Но ненасытный наблюдатель опять взял верх…

– Ты с тех пор научился обманывать? – не унимался Максим. – Знаете, он никогда не умел солгать, как следует. Может, фантазии не хватало? Вы, как профессионал, должны в этом разбираться.