Заканчивался этот луч, точнее, последний участок, который Вика смогла разглядеть вдалеке, был представлен большой галереей. В ней экспонаты, то есть картины, были заменены, опять-таки, картами. Разглядеть с холма их было практически невозможно. Единственными различимыми элементами в галерее были залы. В первых трёх, судя по всему, проходила выставка картин, в следующем — экспонатами были скульптуры, представленные картами, далее шли залы и с тем, и с другим.

— Куда же мне идти? — Вика задумалась и села на землю. Превеликое множество лучей расходилось в разные стороны света. Она решила посчитать их все. И пару раз даже сбилась со счёта. — Их здесь более тридцати! И какой же выбрать? А хоть бы и все!

Она поднялась на ноги и громко прокричала:

— Даже если мне придётся все тропинки пройти, я всё равно найду их. Слышишь!?

Но тут Вика остановилась. Её взгляд снова упал на луч, по которому путешествовала Аня. Что-то в нём показалось Вике знакомым. Она задумалась.

«Коридор, похожий на лес, пустыня, поле одуванчиков. Славик говорил… Одуванчики… Поле… Каппадокия…», — мысли путались. Но она чувствовала, что вот-вот нащупает ту ниточку, за которую можно будет ухватиться и распутать этот клубок. На самом деле, Вика в своей повседневной жизни очень часто полагалась на интуицию. Это да. Но теперь, в сложившейся ситуации, требовалась помощь памяти и отличной наблюдательности. Да, кажется, только сейчас, наконец-то, она вывела идеальную формулу, необходимую для победы.

Размышления, воспоминания, логические выводы и, конечно же, интуиция дали свои плоды. В муках родилось одно единственное, но правильное решение:

— Ну конечно! — воскликнула она, — Я совсем забыла, где нахожусь! Ассоциалия! Значит, и главный инструмент, как у хирурга скальпель, так и у меня будут ассоциации. Анюта боится тёмных коридоров — раз! О своей семейной жизни она говорила как о пустыне — два! И самые приятные воспоминания её были связаны с рассветом на воздушном шаре в Каппадокии — три! Вот почему игра её сразу определила на этот вектор. Значит ребята должны находиться на тех лучах, которые связаны с ними ассоциативно!

Вика снова принялась рассматривать пёстрые ленты-векторы.

«Так, нужно вспомнить всё, о чём они говорили!».

Но в голову ничего не приходило. Да и как тут можно было запомнить все разговоры на протяжении игры.

«Стоп! А про коридор Аня рассказывала до Ассоциалии, — снова мелькнуло у неё в голове. — Значит, игра каким-то образом всё о нас знает? Но откуда?».

И Вика снова стала вспоминать всё, что знала про Илью, Ленку и Виталика из повседневной жизни. И знала она, надо сказать, не много. Но, к счастью или нет, Вика не была падкой на сплетни. И уж тем более, сама не придумывала небылицы про своих коллег. Потому-то, её наблюдения за другими людьми были индивидуальными, не навязанными и не придуманными никем другим. Да, пусть их было не много. Зато с правдивостью их не поспорить. А в наше время это ой как важно — жить и думать своим умом, глядя на вещи через призму собственного мышления. Жаль, что не все пользуются этим уникальным даром.

И вот, вооружившись своими, максимально правдоподобными наблюдениями и знаниями о коллегах, Вика стала просматривать все векторы. Ей нужно было определить, куда двигаться дальше и где искать друзей.

«Наверное, точно также сыщики ищут улики и преступников, сопоставляя все данные и факты», — размышляла она. Только вот в распоряжении Вики были лишь ассоциации. Можно ли их было считать объективными? Ни в коем случае! Ассоциация — очень индивидуальная вещь. И была ли игра заодно с Викой? Скорее всего нет. Карты, которые она могла подкинуть, вряд ли совпадут с ассоциациями, что рождались в голове у девушки.

И вдруг, в ходе размышлений она вспомнила один разговор.

Во время очередного хода, все отгадывали ассоциацию. На одной из карт маленький мальчик пробирался сквозь тёмный лес. Тут же Вика вспомнила, что Илья тоже побывал в такой же передряге.

— Так, первая есть! Что дальше!

Неожиданно Вика испугалась и оглянулась по сторонам. Ей в голову пришла мысль, что игра может её слышать и специально запутывать. Поэтому решила помалкивать и размышлять про себя.

«Как же озеро может быть с ним связано? — думала над этим вопросом Вика. — Может быть, он хотел в детстве стать моряком? Нет! Я этого не знаю наверняка. И моя ассоциация с Ильей не может… Стоп! — сказала она себе, — Он любит море! Он же сам говорил Виталику, когда они пришли к нам в номер этим вечером, что завтра они идут купаться. Да, здесь на Гоа… надеюсь географически мы ещё на Гоа. Так вот, здесь, конечно, не море. Но океан очень даже подходящий вариант! Да, надо признаться, что эта ассоциация притянута за уши. Кто не любит море? И Вяземский тоже не исключение. Но мне почему-то кажется, что этот луч как раз тот, который мне нужен. Только бы не ошибиться, — тяжело вздохнула Вика, — Я должна его отыскать и вернуть. И ребят тоже. Но Илью, и в этом я себе самой теперь могу признаться точно, хочу увидеть больше других. Он оказался совсем не тем Вяземским, которого я знала на работе. Как будто другой человек».

— Так, всё! Я выбрала!

И Вика, решительная как никогда, поднялась на ноги и стала спускаться вниз. Дойдя до середины холма, она увидела, что все пути-векторы расположены не на одном уровне. Какой-то выше, а какой-то — в самом низу. Но Вика не упускала из виду лишь тёмный лес, который расположился на одном из средних лучей. Наконец, она остановилась у тропинки, которая вела её в самое сердце лесной чащи.

«Нужно внимательно смотреть на карты, которые будут попадаться мне по пути. На одной из них должен быть Илья».

Но Вика даже не подозревала, какая неразрешимая задача перед ней стоит. Попав в сам лес, она ахнула:

— Боже мой! Сколько же здесь карт!

На каждом деревце их было, если не тысячи, то сотни точно. С зелёными рубашечками, они весели на ветках и шевелились, от одного только дуновения ветерка.

«Как же всё рябит! Ничего не разглядишь!»

До тех карт, что свисали на самых нижних ветках, Вика кое-как дотянулась. Такие маленькие, не понятные ей сюжеты жили на них. Где-то пышные дамы викторианской эпохи прогуливались по саду, держа на поводке своих… мужей. Будто верные псы охраняли они покой своих благоверных. А где-то белый пушистый зайка, стоя на задних лапках перед публикой цирка, вытаскивал из гигантской чёрной шляпы-цилиндра фокусника, за ним — клоунов и акробатов. Даже дрессировщика тигров вынул он из волшебной шляпы иллюзиониста.