Юрий зашёлся в приступе кашля. Щёки горели, глаза слезились. Поднималась температура, и он был отправлен на служебной машине домой.

Едва за героическим майором закрылась дверь, как Степанченко выложил на стол примятый листок.

– Сидорова ваша, оказалась Овечниковой Ириной Александровной, две тысячи пятого года рождения, уроженка города Сестрорецка, зарегистрирована в Питере по указанному адресу.

Куда был срочно отправлен Козак на служебной машине Ерохина.

Климова оставили на полдня в санчасти из-за гипертонии, а Овечникову привели в камеру для допросов.

Белокурая, с засаленными прямыми волосами, собранными на затылке в конский хвостик. Она не подняла глаз на вошедшего Ерохина и тупо смотрела в центр стола. Бледное изваяние. Лишь редкие подмаргивания набухших век с длинными загнутыми ресницами.

– Здравствуйте, Ирина Александровна.

Ни один мускул не дрогнул на лице. Лишь прожилки синели сквозь тонкий пергамент кожи.

– Зачем назвались чужой фамилией?

– А чтобы свою не отобрали, – выпалила она неожиданно низким голосом, явно переходя в атаку, – Чего болтать? – Она нервно всхлипнула, криво усмехнулась, обнажив зубы, подёрнутые серым налётом скитальческой жизни. – Когда устранять будете? Сразу? Или потом, в камере? – И прерывисто вздохнув, облизала растрескавшиеся губы, чтобы продолжить наступательную браваду.

Тут в открывшейся двери появился курьер, – Майора Ерохина срочно вызывают к генералу Мостовому.

Странный звук, похожий на мышиный писк, заставил Сергея обернуться. Руки также лежали на столе, но перед Ерохиным была уже другая Овечникова. Маска бравады слетела с лица, уголки рта склонились, припухшая верхняя губа беззвучно подрагивала. Она жалобно всхлипнула, по-детски шмыгнув носом, и крупная слеза кляксой шлёпнулась на стол.

Черт, как неудачно вызвали. На таком перепаде в самый раз колоть.

Он мучительно выбирал между удачным моментом и генеральским приказом. Но генерал – не полковник, и Сергей шагнул к двери с намерением быстро объясниться и вернуться. Караульный зашёл из коридора внутрь, и вытянулся, заняв новый пост.

В приёмной, путь к двери преградила округлая женщина бальзаковского возраста.

– Стоп, стоп. Какой шустрый майор. Меня, меня спросить надо.

– Вероника Евгеньевна, я прямо с допроса… Курьер прибыл, значит срочно.

– Опоздал немного, велено подождать. Присядь. – она повела рукой в сторону низких кресел. – Полковник опередил. У него-то дело посрочнее будет. А курьера я направила, потому, что вызвонить тебя не смогла. Садись, не мельтеши. Подождут твои арестанты.

Если бы Сергей знал, сколько придётся ждать, то ушёл бы сразу.

Через полчаса из генеральской двери показался Можайский.

– Ерохин? А ты чего здесь прохлаждаешься?

– Так вызвали. Срочно. – он обречённо кивнул в сторону улыбающейся секретарши.

Вот старая коряга.

Вероника Евгеньевна растеклась улыбкой вслед уходившему полковнику. Сменив маску, строго глянула на Ерохина. Но рта раскрыть не успела – из скрипнувшей двери вышел генерал с кожаной папкой. Сергей поднялся.

– Ждёшь? – Он в упор посмотрел в глаза. – Ну что, молодцы! Вижу, начали работать. Не сбавлять темп. Можайский мне доложил в общих чертах. Есть у меня ещё пара вопросов к тебе, но не теперь. Самого вызывают. – Он повернул голову и коротко бросил, – Вера, я в Смольный.

Вернувшись, Ерохин не сразу понял происходящее. Дверь в комнату для допросов была распахнута. У входа топтались незнакомые офицеры – похоже из СИЗО. Внутри набились свои. На корточках, спиной ко входу сидела Мурцева. Согнувшись над столом колдовала Тюрина, маркируя пакет с продолговатым предметом. За Мурцевой на полу Сергей увидел кровавую лужу с натоптанными следами. Сердце забилось в висках.

В углу топтался бледный Козак, неприлично помолодевший, со следами угревой сыпи на лбу. Он что-то твердил Байкалову, стоявшему спиной.

– … к нему же не было никаких претензий. Он сам, сам согласился приехать.

– Что произошло? – сдавленно выкрикнул Ерохин, и все заметили его присутствие.

– Вот, – Байкалов махнул рукой. Лейтенант загундосил срывающимся голосом, – А что, что я нарушил? Он должен был подняться к нам. Он просто свидетель. Я оставил его в бюро пропусков, там очередь была. Я же не знал.

– Стоп! Всё по порядку.

Махнув на Козака, доложил Байкалов, – Покушение на Овечникову. Она жива, но в реанимации. По домашнему адресу лейтенант застал сожителя, проживающего в её квартире. Тот сразу согласился дать показания на Овечникову, так как сам её разыскивает и имеет к ней денежные претензии. Лейтенант оставил его в бюро пропусков. – Он перевёл взгляд на сжавшегося, испуганно блуждающего глазами Козака, затем на Ерохина, – Сергей, к нам же приходят свидетели по повесткам.

– Приходят, – язвительно передразнил Ерохин, – Вообще-то их сопровождать положено. То, что мы иногда нарушаем, никого не оправдывает. Нападавшего задержали? Орудие?