В довольно большом подвальном помещении нас встретила кованная решетка, калитка которой оказалось запертой. За нею друг на друге стояли пыльные деревянные ящики, по форме напоминающие лодки. Только с крышками. И тут экскурсовод действительно заинтересовала меня своими словами.

— Мы находимся в усыпальнице старинного рода Радзивилов. Ее построили в пятнадцатом веке.

И тут до меня дошло, что за решеткой вовсе не ящики.

«Я в крипте! Зачем нам это показывать? Экскурсовод вообще в курсе, что мы не совершеннолетние? Я же не смогу теперь спокойно спать по ночам!».

Смотреть на людей, которые когда-то танцевали в тех самых залах, играли на том самом клавесине, а теперь лежат скрюченными в этих тесных ящиках — невыносимо. Я ощутила, сколько слез принесли все эти смерти. Волосы на руках встали дыбом. И тут я увидела маленький гробик в углу.

«Нет, я не могу здесь находится. Мне нужно выйти».

Я попятилась обратно к выходу. Вслед послышались жестокие усмешки одноклассников:

— Вероника, куда же ты, постой?! — наверное считают меня трусихой. Плевать.

— Вероника, смотри, здесь покоится твой Виктор!

«Что? Откуда они узнали?». Я сразу же остановилась, резко обернулась и круглыми от удивления глазами отыскала в руках Саши тетрадь.

Меня затрясло от обиды и возмущения. «Если они прочли хотя бы половину — мне конец. До конца моих дней я буду слушать их издевки и насмешки».

— Отдай! — гневно потребовала я.

— А ты попробуй отнять, — зареготал противный мальчишка под одобрения своих недалеких друзей и пустился от меня наутек.

Классная на пару с экскурсоводом зашикали, и назвали нас бессовестными. «Как можно смеяться в крипте?!». Я полностью с ними согласна, но дела живых гораздо важнее мертвецов.

Саша увидел, что я на него наступаю, резко дёрнулся, спрятался за Валеру, тот толкнул меня, давая другу фору, и Саша уже вне досягаемости.

Обида придала мне мужества и я, несмотря на замечания учителей, бегу за негодяем. Вот я вижу его спину и поднимающиеся пятки, он поднимается по ступеням, и мне нужно лишь дотянуться до его руки. Но узкие стены и резкие повороты не позволяют мне схватить обидчика. Он выбегает за дверь и набирает скорость.

— Гадина, отдай тетрадку, — кричу ему вслед.

Догнать его будет не так уж и просто — я неуклюжая пампушка, а он первый спортсмен-легкоатлет школы. У меня почти нет шансов. Вопреки логике, я следую за ним.

Худенький мальчишка легко петляет среди замковых экспонатов и редких смотрителей музея, в то время как я уже начинаю тяжело дышать. Чувствуется покалывание в боку. Одна комната, хозяйская спальня, лестница — потом огромная галерея и опять лестница.

— Признайся, Вероника, ты хочешь целоваться со своим Виктором! — показывая язык дразнит меня Саша. — Только догони меня, и он засунет тебе язычок куда только захочешь. Даже между складками живота пройдется.

Насмешки одновременно расстраивают меня и злят. Злость словно отрезвляет меня, и я заставляю себя думать. Искать решение проблемы, которая таким незавидным образом касается моей гордости.

Тут я останавливаюсь, чтобы рассмотреть, где нахожусь. Я уже видела эту комнату, мы только, что здесь пробегали. До меня дошло — мы петляем по кругу. Если обойти зал через ту дверь, то мне удастся застать обидчика врасплох.

Я последовала своему плану. Подождала пока Саша выбежит из зала, обежала с другой стороны и остановилась, чтобы подкараулить его у двери.

«Тух-тух» — я слышу, как стучит мое сердце, но стараюсь затаить дыхание, чтобы одноклассник не мог догадаться о западне. Еще несколько ударов, и к моему сердцебиению присоединились топотливые шаги негодника.

Когда мальчишка показывается на пороге, я без колебаний выдергиваю из его рук тетрадку и бегу за поворот. Мельком вижу свое отражение. Странно, но нет времени сообразить, что к чему. Еще мгновение и я понимаю — передо мной зеркало. Что было сил — я ударяюсь головой о стекло и падаю вместе с осколками. Голова, четко понимаю, что сейчас нахлынет боль от удара. Тетрадные листы разлетаются словно перья разорванной подушки, я чувствую огромную теплую каплю крови у себя на лбу. Слышится то ли крик, то ли смех Саши, закрываю глаза и все, пустота.

— Она все еще спит, — издали слышится негодующий голос незнакомой мне девушки. Раздражение, которое я ощущаю в его нотках, расстраивает меня, и я понимаю, что чувствую себя ужасно. Все тело ломит.

С левой стороны кровати, на которой очевидно я лежу, кто-то сделал несколько шагов. Я понимаю, что этот кто-тот стоит и смотрит прямо на меня. Запахло мятой, и в носу защекотало. Я невольно кривлю нос, чихаю и раскрываю глаза. Надо мной плывет деревянный бревенчатый потолок, белая стена, большой шкаф. «Не похоже на больничную палату». Снова закрываю глаза.