— По твоему собственному признанию, ты был на кастинге жен, Роман.

— Ну, я не особо хорошо справился, не так ли? Вот он я, все эти годы спустя, все еще совершенно одинокий.

Она резко встала.

— Ну, ты нашел свою идеальную женщину и позволил ей выйти за твоего лучшего друга.

Он почувствовал, как его желудок связался в узел. Она знала об этом?

— Не буду лгать, Джой была мне небезразлична. Но в последнее время мне говорили, что у меня были скрытые причины для этого влечения.

— Полагаю, причина в том, что она была моей полной противоположностью.

Он вскочил, не в силах сдержаться. Роман ненавидел расстояние, которое она создала между ними. Расстояние, которое он создал между ними давным-давно.

— Черт возьми, Августина. Да. Она была не похожа на тебя, и я изо всех сил пытался тебя забыть. Я так старался не вспоминать, каково это — прикасаться к тебе, прижимать твое тело, потому что ничто за всю мою жизнь не было таким захватывающим, как секс с тобой. Ни победа на выборах. Ни работа в Белом доме. Ничто, кроме тебя, не заставляло меня чувствовать себя таким живым.

Ее глаза похолодели.

— И никто никогда не делал мне больно так, как ты, Роман.

Никто, кроме него, никогда не заставлял ее чувствовать себя такой ничтожной. Никто никогда не заставлял ее чувствовать себя такой использованной. Он был единственным, кто мог погубить Августину, и он ненавидел это. Но разве она не поняла, что он может сделать и обратное? Теперь они стали старше. Он бы лучше справился с такими отношениями.

Роман потянулся к ней. Мужчина не мог позволить ей уйти. Не снова. Каждый раз, когда она выходила из комнаты, это убивало его, потому что он всегда чувствовал, что упустил еще одну возможность вернуть ее в свои объятия. Убедив Зака нанять ее, он сумел вернуть ее в свою жизнь, но она придерживалась строгой дистанции между ними. Теперь он не мог позволить ей уйти, не сказав единственную вещь, которую должен был сказать еще десять лет назад.

Он шагнул к ней, позволяя их телам соприкоснуться.

— Не уходи.

— У меня нет причин, чтобы остаться, — ответила она. Но ее слова звучали немного нерешительно. Она не боролась с ним и не отступала. Щеки покраснели, а глаза потемнели.

— Есть. — Между ними осталось так много недосказанного, невыполненного. Прошли годы, прежде чем он наконец понял, что их отношения с Тиной были хороши. Возможно, это наилучшие отношения, которые он мог построить с женщиной. Моменты удовольствия. Если бы он действовал правильно, они могли бы иметь личные и профессиональные отношения, свести к минимуму недомолвки и ссоры. — Мне очень жаль, что все закончилось. Прости за то, что заставил тебя чувствовать себя несчастной, Августина. Ты потрясающая женщина, и я скучал по тебе. Я скучал по этому. Скажи мне, что ты не чувствуешь то же самое, и я тебя отпущу.

— Я не скучала по тебе.

Но он спрашивал не об этом. Он наклонился, его губы зависли в сантиметре от ее.

— Но ты скучала по тем ощущениям, которые испытывала, когда мы были вместе? Ни одна другая женщина никогда не подходила мне так, как ты. Они чувствовали себя неловко в моих руках, потому что я хотел только тебя. Я не спрашиваю, был ли я твоим лучшим любовником. Уверен, что не был. Но не говори мне, что кто-то подходил тебе так же, как я. Мы были созданы друг для друга. Я не могу держаться от тебя подальше. Я не хочу снова причинять тебе боль, но больше не могу находиться в одном помещении с тобой и при этом не желать прикасаться к тебе. Целовать. Трахать.

Она слегка запрокинула голову, и он почувствовал, как ее руки легли на его талию. Тина прикрыла веки. Это было единственное приглашение, в котором он нуждался. Роман нашел ее губы своими, и мир вокруг взорвался.

Глава 5

Тина ахнула, когда рот Романа накрыл ее. Это было неправильно. Она знала это даже тогда, когда чувствовала, словно по ее венам бежит электрический ток. Она должна приказать ему отвалить. Она должна сказать ему, что больше и на пушечный выстрел к нему не приблизится.

Ее мозг пытался убедить ее отказать, но разум уже ею не управлял. Контроль захватило тело, и оно знало, чего хочет.

Романа Колдера.

Его губы смяли ее сопротивление. Он вызывал в ней такое желание, как не смог бы другой мужчина. И никто никогда не мог. Она не была миниатюрной, но с Романом она чувствовала себя именно такой. Его большое мускулистое тело накрывало ее, и ей нравилось, как он прижимал ее к груди, как будто боялся даже позволить ей вздохнуть, словно она могла ускользнуть у него сквозь пальцы. Рядом с ним она чувствовала себя женственной и мягкой.

— Так долго. Так чертовски долго, — прошептал он ей в рот, а затем провел языком по нижней губе, требуя, чтобы она впустила его внутрь.

Тина сделала то, что казалось естественным, когда дело касалось Романа. Она сдалась. Мгновенно он снова поглотил ее своим поцелуем. Ее сопротивление таяло на глазах.

Опасность, которую этот мужчина представлял для нее, была реальной. Когда они оказывались рядом, она могла думать лишь о том, каково это чувствовать, как он обнимает ее, как хорошо быть центром всего этого безжалостного внимания.