С первыми лучами восходящей Дневной Звезды, озарившей бушующую крепость, стало понятно, что защитники отбили нападение. То тут, то там еще слышался звон клинков сопротивляющихся и пытающихся сбежать захватчиков, мелкими кучками сплотились они, собираясь прорываться к свободе. Вот только идти им было некуда. Проходы, по которым они пришли, давно закрыты, подвесные ворота подняты, крепость стала для них не триумфом, а огромной ловушкой. Продолжать агонию было бессмысленно. И дикие сдались, бросив себе под ноги окровавленное оружие. Нашлись и те, кто предпочел смерть плену. Со злобой и ненавистью оглядев обращенные к себе клинки, они приставляли к горлу или тяжело вздымающейся груди кривые восточные ножи, и освобождали свою душу. С глухим стуком падали их тела на серый камень, и вторил им звонкий лязг падающего следом ножа.

Внизу в степи вдоль кромки скал сотни распаленных сладкими речами и посулами Дамира диких воинов на полном скаку врезались в ровные ряды императорской пехоты. Напарываясь на копья, под обстрелом из арбалетов сметали они первые ряды солдат. Замешательство в рядах армии пьянило диких, будоража и без того горячую кровь. Но ярости и стремительности степняков Росиния могла противопоставить не только искусных бесстрашных воинов, но и магов огня, земли, воздуха, боевых магов.

Первой линией обороны стали маги земли. Поднятая магией земля, огромными комьями, грязевыми волнами накрывала нападающих, погребая их заживо. В ужасном месиве из лошадей, земли, поломанных людей, оружия задыхались сотни захватчиков. Все это походило на ночной кошмар.

Поверх земляных валов, накаляя воздух, из рук магов рождалось жидкое пламя. Послушное воле хозяина, оно огибало препятствия в виде союзников и жестоко карало противников. Раскаленный, обжигающий легкие воздух, крики обожженных и тошнотворный запах паленной лошадиной шерсти и горелой плоти. Сожженные заживо люди падали на землю уже черным пеплом и углями.

Маги воздуха легким движение пальцев создавали маленькие смерчи и, вложив в них силу, направляли на погибель врагов. Слетая с рук создателя небольшие вихри тут же росли и достигали масштабов урагана. Ловко пробегая по земле между стройными колонами императорских солдат, набрасывались они на безумную массу врага. Подхватывая, унося, кружа, ломая и бросая на землю врагов, резвились воздушные смерчи.

Пока маги накапливали силу для нового удара на смену им приходили воины, плечом к плечу, не руша строй, надвигаясь на врага. Звон стали, жужжание арбалетных болтов, ржание лошадей, все слилось в какофонию звуков. В итоге дикие дрогнули, еще никогда им не противостояла такая мощь. Переоценив свои возможности, послушав сладкие речи Дамира, бросили они вызов императору. Разворачиваясь на ходу, бросая друзей, братьев, отцов и своих князей на произвол судьбы, бежали они обратно.

В горных долинах, пытающие сбежать по скрытым тропам, захватчики попадали в засады императорской армии. Разбитые, уставшие, растерянные, они как глупое стадо бежали в ловко расставленную ловушку. Среди малочисленных деревцев на пологих склонах, когда до спасительных красных земель оставался только спуск, вынуждены они были принять бой. На отступающих справа и слева набрасывались императорские солдаты, а сверху пикировали летающие стражи на крылатых ящерах. Сражение продолжалось и на холодных гранитных скалах, где от любого неловкого движения вниз сыпалась каменная крошка. Несколько человек сражалось на самом краю бездонной пропасти, и если смерть не приходила от клинка, то забвение приносил страшный полет в бездну. Истошные вопли сорвавшихся эхом разносились в горах на многие мили, заставляя стыть кровь в жилах. Восточные горы становились братской могилой тем, кто пытался захватить Росинию.

Утренний свет Звезды упал на каменные плиты высокой смотровой башни, где среди трупов защитники плотным кольцом окружили своего капитана, прижимавшего к груди хрупкое тело. Сидя на холодном камне, не замечая ничего вокруг, он держал в объятьях ту, кого любил всю свою жизнь. Жестокая судьба отбирала ее уже второй раз. Осторожно придерживая, как ребенка, он гладил ее волосы, лицо, нежно шептал слова, успокаивая и уговаривая потерпеть. Лента слетела и упала на каменный пол, а волосы рассыпались черной блестящей волной. Сквозь мягкий шелк волос пропускал Рэймонд свои шершавые пальцы, ощущая уходящее тепло. Милое юное лицо побледнело, черты его заострились, ласковые глаза были закрыты, а пухлые губы приобрели синюшный оттенок, приоткрылись, и в уголке показалась алая капля крови. Плотная ткань куртки больше не прятала ее фигуру, и через тонкую ткань рубашки проглядывали несовершенные девичьи формы. Тонкие изящные руки, покрытые царапинами, порезами и синяками, безжизненно свисали вдоль тела. Рэймон старался прижать к себе, отогреть умирающее тело, но понимал, что теряет ее навсегда. Боль потери разрывала его сердце. Слезы текли по его щекам. Как давно он не плакал! У суровых стражей от этой картины защемило в душе.

На площадку вбежали товарищи Реймонда по отряду, среди которых были Морт, Вэн, Вилло, близнецы. Маркус вел за руку Милу, испуганная девушка не хотела ни минуты оставаться без него. От вида открывшейся картины, она не смогла сдержать слезы, они горячими ручьями бежали по ее щекам. В своей большой теплой ладони бывший разбойник сжимал хрупкую холодную дрожащую ладошку Милы, пытаясь согреть и успокоить ее.

Раздвигая толпу, к капитану приблизился Орик и опустился перед ним на колени.

— Не приближайся, — с угрозой в голосе произнес капитан.

— Я ее друг.

— Я догадался, кто ты. Я не отдам ее тебе. Я никому ее не отдам! — такие простые слова отражали море отчаяния и боли.

Орик не пытался приблизиться или забрать Камиллу, он сидел и смотрел на эту хрупкую и вместе с тем сильную девушку, поставившую на кон всё, что имела. Заставившую посмотреть его, Орика, на всё иначе, отогревшую старое заскорузлое сердце. На этого молодого стража, без страха бросающегося на помощь друзьям, верно служившего своей родине и узнавшего свою любовь даже под личиной Тьмы. У них впереди могла быть вся жизнь, полная счастья и любви. А теперь Темный Лорд заберет обратно ее душу.

В одночасье на открытой лучам утренней Звезды площадке стало темно, воздух вокруг сгустился, люди замерли в тех позах, в которых стояли. Только Рэймонд с Камиллой на руках, Орик и стоящая позади мужчин тетушка Роза, продолжали и дальше двигаться, как будто ничего не произошло.

Из небольшого черного тумана обернулся высокий красивый мужчина, строгая дорогая темная одежда, властное лицо, плавные движения выдавали его сущность. При виде его Орик смиренно склонил голову, тетушка Роза присела в низком поклоне. Не поднимая головы, Рэймонд прошептал сквозь зубы: