Я тебя ненавижу! Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ! — хочется кричать мне, но я молчу, не представляя, как я вообще ещё способна двигаться, и чего-то желать… выбегаю из лаза возле статуи одинокой горгульи и беззвучно рыдаю, царапая стену, стирая ногти и кончики пальцев в кровь.

Что мне теперь делать? Как жить дальше с такой болью? Страшнее измены любимого моет быть только одно — увидеть эту измену своими глазами…

Я не знаю, сколько проходит времени, пока лежу на лестнице возле горгульи, свернувшись в позу младенца, давясь от невыплаканных слез, которые я стараюсь держать в себе, хотя хочется кричать и плакать, как животное, бьющееся в предсмертной агoнии. Сердце бьется на разрыв, до оглушительного звона в ушах, а потом и вовсе — затихает, обрастая толстой коркой льда. Такое хрупкое. Если увижу Кэлона, оно разобьется внутри, расцарапает грудь осколками, не оставляя живого места. А он? Он даже не поймет, в чем виноват. Я просто маленькая девоча, маленькая принцесса, которую он держит рядом с собой на аркане аметистового браслета. Ему не нужна была я, ему не нужен был даже секс со мной. Все, что Кэлон хотел — это знать, что ему могут пpинадлежать не только его дешевые одалы, но и принцесса Элиоса, в которую безумно влюблен его лучший друг и сам Правитель.

И с кем? С Минорой. С женщиной, чью глотку должен порвать за то, что она сделала со мной и моими родителями. И незнание этого не освобождает его от ответственности…

Я прихожу в себя только тогда, когда запах крови становится слишком резким — сдерживая свои крики, я так искусала губы, что теперь их и вовсе не чувствую.

— А вот и моя маленькая рия. Мы снова встретились, моя прелестная девочка, — вздрагиваю, подскакивая на ноги, когда слышу ядовитый, знакомый мне с детства, голос. Воинственно гляжу в черные глаза Миноры, замечая в них удовлетворенный блеск и похоть.

Я убью тебя, мразь.

— Кто бы мог подумать, да? — истерично смеется Минора. — Что мы встретимся. Маленькая рия сбежала от злой и ужасной ведьмочки…знаешь такую сказку? — картинно качает головой сучка, а я думаю лишь о том, как хочу расцарапать ей лицо. — Я продолжаю отнимать у тебя все, что тебе принадлежало, рия. Твои родители были лишь первым блюдом, — сжимаю зубы, думая лишь о том, что хочу сжечь ее взглядом. — Ты оставила отвратительные ожоги на моей коже, милая рия. Надеюсь те, что я оставила в твоей душе, стали сегодня ещё глубже, — надменно продолжает она.

— Он хорош, Иса. Кэлон. Такой сладкий, — она закусывает губы, а я ощущаю очередной приступ тошноты и болезненные спазмы меж ребер. — И он покрывал поцелуями все мои шрамы, шепча о том, как была я горяча сегодня. Не веришь? Зря, наивное дитя, — цокает языком Минора.

— Заткнись! ЗАТКНИСЬ! ЗТКНИСЬ! — не выдерживаю я, сжимая влажные ладони в кулаки, напрягая свои глаза, пытаясь реально сжечь ее к Саху.

— я продолжу, глупышка, — она накручивает мой локон на свой длинный цепкий палец. — Ты видела лишь часть нашего эротического представления, моя дорогая Мандиса. И слышала так мало…у него восхитительный член, не так ли? Всегда такой твердый. Живая сталь. Сила. О да. Отказаться невозможно, — она бегло провела языком по нижней губе, и меня передернуло. — И ты купилась, малышка, как и все. Такая юная и наивная. Развела для него свои прелестные ножки…знаешь, а может нам попробовать втроем?

— Еще одно слово, мразь, и я превращу тебя в горсть пепла, — тихо срывается с моих губ. Глаза пронзает острая боль, словно мои слезы и не слезы вовсе, а кислота…

— Пустые угрозы, милая. Ты не сможешь. Жалких силенок не хватит. Только жалить и умеешь. Да и разве способна дочь Ори на убийство? Ты же вся такая светлая, сладкая, приторная…он уже заляпа, пропитан твоей чистотой. Но ничего, несколько ночей со мной, и следа от тебя в нем не останется.

Я резко хватаюсь за свой браслет, порываясь снять его, но Минора быстро хватает меня за локоть.

— Посмотри, что я покажу тебе, Иса, раз ты не веришь. Ничего личного. Это судьба. Нам с Кэлоном суждено быть вместе. И в любом случае сжигать нужно не меня, Иса, а мужчину, который приносит тебе столько страданий. Ты все прекрасно видела. Не я соблазняла Кэлона. н сам брал меня на полу, а после — в своей постели, в которой не лежала ни одна его одала. Только ты и я…и я бы хотела побороться с тобой за него, но покажу тебе сразу исход нашей бессмысленной войны, рия. Как и твоя Элейн, Сах наградил меня особым даром — я вижу будущее. И я с радостью поделюсь с тобой образoм будущего, который ждет Элиос совсем скоро…

Я пытаюсь вырваться из ее цепких лап, но на миг все вокруг исчезает, даже Минора. Остаются лишь реки крови, и я стою в башне храма Арьяна, наблюдая за тем, как тьма поглощает Элиос. Умирают все…невинные минты, маленькие дети, женщины и мужчины. Элиос утoпает в океане крови, боли и плача. Иас и вся вселенная погружены в непроглядный мрак, и правит этим Хаосом и пиром смерти Кэлон, лицо которого не выражает человеческих чувств, и Минора. Баланс нарушен, и вселенная погибает под звуки органногo реквиема.

— Вот оно будущее. И оно придет быстрее, чем ты скажешь: «Кэлон, как ты мог».

Последнее, что я помню — это то, как срываю браслет и, вкладывая всю силу своей ненависти, смотрю на Минору. Крик женщины эхом отражается от стен дворца, когда ее волосы загораются, несмотря на то, что я даже не прикасаюсь к ней.

Я оставляю ее здесь, наедине с болью, кoторая несравнима с той, что испытываю сейчас я, и бегу в другой конец замка. Теперь я знаю, что делать…

Теперь я знаю, что случилось потом. Знаю, как предала Кэлона.