— Что? И ты думаешь, ведьма, что я это позволю?

Княгиня тоже поднялась с кресла, стала напротив меня, усмехнулась.

— Твоя судьба в твоих руках, — повторила она. — Но советую хорошо подумать, принимая решение.

Я выскочил из покоев княгини, задыхаясь от ярости. Вернувшись к себе, я велел срочно вызвать ко мне канцлера. Но найти Даста не смогли. Может и к лучшему. Завтра. Всё завтра. А сейчас мне нужно успокоиться и хорошенько подумать. Вельдара была слишком прямолинейна в своей откровенности. Значит, не сомневается в своей силе. Но не всегда сила способна противостоять хитрости. И я готов рискнуть. Ни за что не уступлю этим двоим своё княжество.

Чуть остыв, послал за Софиной. Требовалось снять напряжение, а она с этим неплохо справлялась.

Я уже засыпал, когда тихо сопящая под боком женщина, натолкнула меня на мысль, как можно разрешить весьма скверно сложившуюся для меня ситуацию.

Глава 15.

Дастарьян

Разговор Вельдары с Льеном меня озадачил. Я конечно предполагал, что характер у Вельды не покладистый. А тут, мне даже жалко стало Льена.

Когда мой злющий брат выскочил из гостиной княгини, я вышел из спальни Вельдары, в которой всё это время находился.

— А ты не слишком его согнула? — спросил Вельду о подспудно тревожащем меня. — Боюсь, мы оба недооцениваем князя. Он сильно переменился. Я привык считать его беспутным, безголовым мальчишкой. А Льен повзрослел. Амбициозность подкрепилась властностью, из взгляда исчезла даже тень неуверенности в себе, он стал более холодным, цепким, насмешливым. В нём проявились и отцовский темперамент, и, присущие княгине Зиде, проницательность и хитрость. Такого Льена впору опасаться, он не простит своего унижения.

Вельдара выслушала меня не перебивая. Вздохнула.

— Я не хочу неопределённости. Она выматывает душу. Мы или договоримся, или проблема решится более радикально. Надоел он мне, Ян. И пусть будет благодарен, что я не лишила его выбора.

— А могла?

Посмотрела искоса, улыбнулась, но как-то невесело.

— Я, Ян, и правда, ведьма. Просто со мной тебе не будет. Если ты в себе не уверен, лучше бы дал мне уйти, никому не создавая проблем.

— Вельда, — я притянул её к себе, обнял. — Ну, что ты такое говоришь? Ведьма или нет, главное, что моя, любимая, единственная. Родная.

Она судорожно вздохнула, прижалась ко мне всем телом, расслабляясь в моих, бережно поддерживающих её, руках.

— Мне показалось, что ты меня испугался.

— Я с тобой не согласился, — попытался объяснить своё отношение к происходящему. — Я бы никогда не смирился с подобным оскорблением. Ты нарочно провоцировала Льена?

— Вообще-то, да. И не жалей его. В нём нет ни выдающегося ума, ни достойного уважения благородства. А вот хитрость ему действительно свойственна. И мстительность. Мне даже интересно, чем Льен ответит.

— Не будь к нему излишне жестока, — неожиданно для самого себя попросил я.

— Я помню, что Льен твой брат. И если он о том не забудет, я дам ему шанс. Обещаю.

На следующий день Льен пригласил нас с Вельдарой к себе в кабинет.

— Я принимаю ваши условия, — сказал он полным равнодушия голосом. — И освобождаю тебя, братец, от данной тобою мне клятвы. Вы оба вольны в своих действиях и поступках. Но я надеюсь на ваше благоразумие. Не только в моих, но и в ваших интересах, чтобы наши договорённости не стали более ничьим достоянием. И в свете этого, время от времени вам, княгиня, придётся уделять мне внимание. На спальню и постель не претендую. Меня устроит и ваша гостиная.

Сказать, что я был удивлён, это ничего не сказать. Я не поверил Льену. Но и придраться было абсолютно не к чему.

— Пусть всё идёт своим чередом, — легко отмела мои сомнения Вельдара. — Не это меня волнует сейчас.

— А что?

— То, что наступающая ночь по-настоящему наша. Теперь ты полностью мой, без всяких запретов и ограничений.

Я рассмеялся. Поймал свою ведьмочку в объятия, впился в губы.

— Это ты наконец-то моя, — прошептал, прерывая на миг поцелуй. — Уже и не верил в то, что когда-нибудь это произойдёт. И спать я тебе сегодня не дам.

Теперь рассмеялась она, легко, задорно, с вызовом.

К утру я успел познать и неземное блаженство и такую усталость, когда руку поднять получается с трудом. Но это до тех пор, пока нежные пальчики Вельды или её горячие губы, снова не оживляли меня, соблазняя подняться к новым чувственным вершинам, чтобы, рассыпавшись звёздной пылью, рухнуть с восторгом вниз. Ради своей женщины я был готов на всё. Она искрилась радостью, и я оживал, впитывая её. Я был счастлив. Оглушительно счастлив.