— Постараюсь, но... ты же понимаешь, что вполне может статься, что головы лишусь я?

Она кивнула.

И добавила.

— У него есть маг. Той, другой крови. Как твой муж... и он очень сильный. И тоже другой.

Эльфийский лич?

То-то Эль обрадуется... я вот прямо наяву эту радость вижу.

— Ясно, — хотя ничего-то ясно не было. Совсем не было. Скорее было погано, сумрачно и вообще... но я протянула руку, уж не знаю, почему, а в нее лег огромный серебристый лист. Был он тяжел, а кромкой обладал острой. Или не в кромке дело, но я сперва услышала запах крови, а после ощутила боль.

Но страшно не было.

Скорее появилось ощущение, что я все делаю правильно.

Я подошла к ограде и протянула руку. Ноздри Юси дрогнули, рот приоткрылся и из горла донеслось протяжное рычание. Впрочем, она довольно быстро справилась с собой.

— Возьми. Не спрашивай, сама ничего не понимаю, — сказала я.

Ледяные пальцы с черными когтями царапнули ладонь.

— Спасибо.

Лист, на котором крови не было, Юся прижала к груди. А взамен вытянула из волос бледно-голубой колокольчик. И отступила в темноту.

...вот же...

Я вернулась на лавочку, тронула странное растение, которое вдруг выплюнуло длинный побег, опутавший ладонь. Тут же я ощутила жжение, правда, недолгое, и... боль ушла. И кровь с нею. Когда побег, побелев, просто-напросто отвалился, я убедилась, что рука моя цела.

Целее прежнего.

Даже пара шрамов, память о прошлой жизни и некоторой доле излишней самоуверенности, что с некромантами случается, исчезли.

Вот даже как.

— Даже не знаю, что сказать...

Малина, прочно обосновавшаяся в горшке, выпустила улитки молоденьких побегов. Черный стебель стал толще, колючки приобрели характерный металлический оттенок, а листья вяло шевелились. Что ж... букет почти готов.

Колокольчик вписался почти как родной.

...с мужем, который вернулся заполночь, я разговаривать не стала.

— Мы того... — Глен выглядел виноватым за обоих. — Нужно было встретиться с одним человеком... то есть не человеком... срочно... и решили тебя не беспокоить.

— Угу.

Я бахнула на стол котелок с остатками каши. Она слегка пригорела... точнее, не сказать, чтобы слегка, то, что сверху я уже отскребла и съела, частью сама, частью... оказалось, мои питомцы не только кровь жаловали.

— Орки, — Эль весьма старательно притворялся, что не замечает моей обиды, правда, получалось плохо. Вон, уши покраснели, а во взгляде появилась многовековая печаль эльфийского народа. — Должны знать. Мы... не очень ладим. Но у меня есть знакомый... я решил, что если обратиться, он хотя бы выслушает.

Судя по тому, что от обоих исходил характерный кисловатый аромат оркского медреса, разговором дело не ограничилось.

— К орку женщину брать нельзя, — Глен икнул и посмотрел на кашу с видом обреченного. — Орки... женщин любят. Даже таких.

— Таких, это каких? — я хлопнула по ладони скалкой.

Всего-то собиралась положить на место, но...

— Таких, которые только о выпечке и думают, — бывший вновь икнул и взгляд отвел. Взял себе тарелку, ложку и честно попытался наковырять себе каши. — Хозяйственных, то есть... так и норовят на хозяйство уволочь. А зачем нам тут еще и третий?

Я согласилась, что третий мне совсем незачем, тем более со своим хозяйством. Мне бы с нынешними двумя разобраться...

...почему-то подумалось, что внезапная вежливость моей соседки, она неспроста...

— Он свяжется с шаманом. Он сказал, — Эль к каше отнесся осторожно. Он заглянул в котелок, несколько обуглившийся снаружи, а затем и в тарелку Глена, изображавшего неправдоподобный энтузиазм и почти восторг, причем благоговейный, ибо кашу он клевал по зернышку. — Говорящие с духами слышат, что мир меняется.

Я опустилась на край лавки.

Даже стыдно стало.

Слегка.

Они все о мире, а я вот и ужин нормальный сообразить не способна...

— Что, если граница сломается, то плохо будет всем.

А то мы об этом не подозревали.

— Орки... будут злы, — добавил Эль. — Очень злы...

...ага... осталось понять, остановят ли папочку пара десятков злых орков, один эльф и некромант-недоучка. Умертвие в расчет не беру...

— И когда...

— Им нужна пара дней, чтобы добраться.