– Нет, благодарю, – он внимательно посмотрел на Мириам, мол, не шутит ли она над ним. Но кажется, она была вполне серьезной.

А вот Мартин, судя по плескавшейся в его глазах усмешке, понимал, что здесь затеивается какой-то глупый карнавал. Я понимал это тоже, интуитивно, и, пожалуй, меня раздражало, что кто-то еще, кроме меня, догадывается об этом.

– Я тут недавно думала о природе денег, – без всякой связи с предыдущим высказыванием, продолжала Мириам, – точнее, о том, как они заставляют этот мир работать. Знаете, в буквальном смысле, такой современный бог, который вручную крутит мировой механизм. Забавно, что деньги люди создают сами: их печатают или изготавливают из металлов. Иногда говорят, насколько абсурден миропорядок, раз деньги – предмет искусственного дефицита, который есть не у всех, но в то же время разбросан буквально повсюду, в громадных количествах. И что, если бы можно было раздавать деньги всем нуждающимся, это решило бы проблемы нищеты, голода, страданий и неравенства. Но все намного сложнее, к сожалению. Деньги – довольно удобное изобретение, не находите? Вместо них мы могли бы использовать, допустим, ракушки, или колеса от тележек, и расплачиваться ими в кафе. Дело не в самих деньгах в итоге, а в природе человека. Нет, и жадность тут тоже не при чем.

Представьте на секунду: а если бы я, или кто-то из вас, или любой другой человек на Земле, мог бы придти в магазин, и набрать полную корзинку продуктов бесплатно. И так делали бы все. И продавцы на кассе обслуживали бы бесплатно. И водители автобусов возили бы нас бесплатно. И вообще, люди бы выполняли любую свою работу бесплатно, и получали бы продукты и услуги бесплатно, потому что кто-то еще бесплатно построил дом, бесплатно вырастил овощи или фрукты, политики тоже трудятся на наше благо, не получая ничего…на самом деле, эта модель не кажется такой уж невероятной. Ресурсов на планете достаточно, что бы не говорили зеленые, мозгов у людей – тоже, и, если каждый готов трудиться на благо себя и других, зная, что он получит все необходимое бесплатно, так почему же в итоге наш мир такой кусок дерьма?

Природа человека! Да как заставить всех этих фермеров, строителей, политиков, писателей, и всех остальных работать бесплатно? Энтузиазм не может быть постоянным, его недостаточно, потому что люди сегодня чувствуют себя так, а завтра готовы послать все к черту.

Вот и получается, для того, чтоб этот мир хоть как-то вращался, нужно нечто универсальное, одинаково ценное для всех…искусственный элемент, ради которого все будут выполнять свою работу, на которой они, – никогда по своей воле! – оказались. И должна быть такая искусственная вселенная, где перед человеком встает необходимость этот одинаково ценный элемент тратить, и идти добывать его снова, и так до пенсии, и до могилы.

Потому что, если дать человеку полную свободу действий, то он попросту будет слоняться и ничего не делать. И тогда мир остановится, и громоздкая конструкция общественно-политического и экономического порядка улетит в пропасть. Вместе с каждым из нас. Конечно, одним из вариантов может стать переход к натуральной экономике и примитивным формам управления, но что-то мне подсказывает: никто не захочет отказаться от современной цивилизации, как бы настойчиво он её не критиковал. Вот так. Ешьте вы, черт возьми, остынет все, и будет несъедобно!

Мириам, вообще-то описанное тобой утопическое общество называется коммунистическим. Ну это так, на случай, если ты вдруг решила, будто твоя идея – новая, – сказал Мартин, искоса поглядывая на свою подругу. – Коммунисты предлагали отказаться от денег, потому что они никому не будут нужны: ведь каждый человек будет заниматься тем, что ему по душе, следовательно, осмысленный труд принесет благо как обществу в целом, так и каждому отдельному его члену, и, следовательно, эта осмысленность изменит сам характер обмена в обществе. Перефразируя тебя, людям станет не нужен пинок в виде денег, чтобы что-то делать. Однако коммунисты и предполагали, что это будут…немного другие люди. Совсем других моральных стандартов. Не мы с вами, и уж тем более не крестьяне отсталой императорской России…

Мы с Анри изумленно смотрели на этих двоих.

Мириам состроила кислую физиономию, и медленно начала хлопать в ладоши, видимо, пытаясь изобразить «восторг» от выступления Мартина.

– Браво, браво, герр Фалькхаймер, – низким голосом проговорила она. – А я-то думала, будто единственной идеей коммунистов был ГУЛАГ. Ну спасибо за разъяснения!

– Вы что, увлекаетесь политикой? – почему-то шепотом спросил Анри.

Мартин и Мириам переглянулись, и в голос ответили «нет!»

– Только искусство: политика не для таких, как мы, – насмешливо произнесла Мириам.

– Как насчет политического искусства? – спросил её Мартин.

– Брось: игры прошлого века, а мы тут на пороге нового тысячелетия, между прочим. Художникам нужно заявить нечто такое, чего никто прежде не заявлял. Верно, Анри?

Мириам улыбалась одними глазами, и пристально смотрела на Анри. А тот набрал полный рот картошки, и жевал с видом самым несчастным, словно чувствовал себя виноватым в чем-то.

– Я думаю, это самое верное: пока мы болтали о разных глупостях, человек ел, раз уж ему предложили этот бесплатный обед, – прокомментировал Мартин неуместно ироничным тоном.

Я вздохнул.

– Возможно, мне показалось, или в вашей предыдущей реплике было намерение оскорбить?

Мириам присвистнула, а её друг оскалился.

– Кого оскорбить? Вас? С чего вы решили?

Я тоже улыбнулся, полагаю, не менее злобно, чем Мартин.

– У вас была не очень дружелюбная интонация.

– Вот как. А по мне, не очень дружелюбно пытаться устроить конфликт на пустом месте. Так ведь, Мириам?

– Нервные вы все. Полнолуние на вас так влияет, что ли? – Мириам встала из-за стола, открыла окно, села на подоконник, и закурила.