Шрифт:
«...Лук де Порей
Штурмовик, уровень 60
HP 49/520...»
Интерфейс бесстрастно отсчитывал хитпоинты танка: 49, 42, 31, 17, 12. Когда Макс вернулся, броня Лука уже была видна в дыму — тот почти выбрался с мостика. Не успеть...
«...Лук де Порей
Штурмовик, уровень 60
HP 4/520»
Лео выбросил вперёд руку с надетой массивной перчаткой, и танк резко перелетел через головы неписей, бухнувшись на спину. ИИ-персонажи встретили новый удар на себя.
Макс упал на колени рядом с танком, перебирая барахло из аптечки. Лук стянул рукавицу и протянул ему ладонь тыльной стороной. Не зная, что делать, Макс схватил шприц и ткнул его сокоманднику в руку, проткнув иглой насквозь.
— Эх-хы, — вырвалось у танка. Хитпоинты его упали до единицы. — Выдерни обратно! Кубики присобачь!
Макс повиновался. Белый кубик быстро начал таять на поверхности кожи, впитываясь. Цифры побежали вверх.
— Ещё!
Макс сгрёб оставшиеся девять кубиков и припечатал их к руке. Здоровье Лука тут же улетело в максимум.
— Погорячился ты, — сказал он, поднимаясь на ноги и бросаясь в бой с новыми силами. Дорога его была усыпана трупиками неписей.
Макс скосил глаза на интерфейс.
«...Рокси
Разведчик, уровень 11
МЕРТВА»
Чёрт, он слишком пристально следил за хитпоинтами танка и совсем позабыл об остальных!
Насколько Макс мог видеть из-за широкой спины Лука, вернувшегося на мост, враги ретировались. Шлюз чужого корвета быстро захлопнулся перед носом танка... но тот успел вбить в щель меж створками невесть откуда взявшийся топор.
— А вот и Джонни! — рассмеялся Лео, поспешая следом. Он поднял перчатку, и двери поползли обратно.
«Скинь платформу», — пришло сообщение от Рокси. Макс заколебался — идти следом за этими двумя тащерами, или помочь подруге вернуться на борт? Пусть будет и то, и то.
Но пока парень занимался лифтом, он услышал кряхтение и всхлипы неписей, оставшихся на полу — оказывается, не все из них были мертвы. Макс подошёл ближе, разгрёб тела. Плачет вон тот, с разбитым лицом... и оторванной рукой. Луч хилгана устремился раненому в грудь.
— Ну что ж ты рыдаешь, это ж виртуальная боль, — проговорил Макс.
— Виртуальная? — переспросил непись, оказавшийся девушкой. Она провела ладонью по лицу, но только размазала кровь.
«Это для меня виртуальная, которую можно отключить», — сказал себе Макс с досадой. — «А она, наверное, чувствует всё на полную катушку, без всяких настроек с порогами, как у игроков...» Максу было страшно представить, что чувствует человек, потерявший руку. Но вот у виртуальной девушки появилась новая, и НПС шевельнула пальцами — словно привыкая к конечности заново. Вот бы и в жизни так — наставил магическую пушку на культю, а та и отросла...
Юниверсум точно так и воспринимает разбитые планеты — как культи, на которые в будущем можно будет навести хилган. Теоретически, можно «отрегенерировать» виртуальную планету, разработчикам ничего не стоит восстановить её код. Но как объяснить это искусственному разуму? Как растолковать, что Земля и абстрактные Юджина с Цицероном находятся в, мягко говоря, неравном положении?
Да где же Рокси?
«...Рокси
Разведчик, уровень 11
МЕРТВА»
Опять?!
«Что с тобой? Рокс?»
«Меня сбили с подъёмника, скинь ещё раз :\ Остальным не говори — запозорят.»
Макс опять потащился к кнопке. Исцелённая девушка поползла по телам, сияя полуприкрытым задом — как подбитый мотылёк в своём летнем, солнечно-жёлтом платье.
— Тони, Тони, Тони, — бормотала она — и не прекращала рыдать, хотя не страдала от недостатка хитпоинтов. В виртуальную-психологическую боль Максу верилось куда тяжелее, чем в виртуальную-физическую — ведь последнюю он не раз испытывал и сам, хоть и в щадящем режиме.
Лук с Лео что-то восторженно орали в рацию про нубов и фраги. Максу мельком подумалось, что он не в силах больше слушать их голоса, и руки сами, будто чужие, стянули шлем с головы.
— Реснется твой Тони завтра утром, — сказал он девушке, но та продолжала стенать, и не остановилась, даже когда трупы исчезли.
Макс отвернулся, не в силах больше гадать, мимикрия это, роль или настоящее страдание. Он знал только одно: что сам не смог бы так плакать — ни над кем, даже если эта смерть будет вечной — а не до утра, как с Тони. Последний день, в который Макс мог проронить слёзы, хоть бы и ночью в подушку, был десять лет назад — когда Белка «уехала к бабушке в деревню». Потому ли, что мальчишке — а потом мужчине — не пристало давить солёную воду из глаз, или дело было куда серьёзней?