— Хватит ходить с кислой рожей! — не вынесла Феранви.

— Это его обычное выражение лица, — вступился Тамил.

Феранви пригрозила заместителю жестом и продолжила:

— Иди и донеси до стражей поместья моё приглашение на обучающий курс в Гильдии Защитников.

— Абсолютно бесплатный, не забудь сказать.

— Тамил!

— Понял, — кивнул Заэль, и тоже пригрозил Тамилу.

Тот развёл руками, мол, разве я не прав? А в глубине души радовался, что приятель наконец-то реагирует, как прежде.

Айвин подошла к Феранви с поклоном.

— Фух, задание выполнено! Мы даже стены отмыли до блеска!

— Хорошо. Молодцы.

— А если они приедут через неделю?

— Законники — не лилландрильская стража. Они никогда не задерживаются.

— Я тоже надеюсь, что нам не придется это повторять, — шепнул Тамил, подмигивая сорантнице.

Айвин изобразила умирающую, а Тамил — строго надзирателя.

Феранви же провожала взглядом Заэля, игнорируя ужимки товарищей, и думая о чем-то своём — о чём-то очень серьезном, важном, чем она не готова была поделиться со своей братией.

…

Утро было уже не раннее, а дождь все не прекращался. Аэнель глядел в фиолетово-серое небо и думал, проснулся ли Алианоре. Слуги уже натягивали навес над купальней, по мнению Аэнеля, зря — он любил купаться под дождем. Может, стоит сходить к реке, не дожидаясь этого алинорского лежебоки? Удивительно, как поздно он встает, и как подолгу при этом он собирается по утрам, даже девчонки столько не прихорашиваются. Синер погладил Аэнеля по плечу, отвлекая от мыслей, и протянул цветок голубого тимелиса, мокрый от дождя..

— Может быть, просто останемся в башне сегодня? Погода совсем не для прогулок.

Аэнель не мог отвести взгляд от мелких капель на лепестках. Сезон голубых цветов заканчивается. Скоро поместные сады окрасятся в лиловый, а на террасе расцветёт зимний розовый тимелис.

— Ты в порядке, мой мальчик? — Синер удивлённо поднял брови. — Почему ты молчишь?

Он не знал, что ответить. Сейчас он действительно ощущал себя мальчиком, как десять лет назад, с одной только разницей — теперь он знал, что здесь не останется. Он хотел быть вместе с Алианоре, а здесь, под присмотром Синера, это просто невозможно. Там, за пределами владений господина, он никто. Он даже не слуга. И нет никого, кто вступился бы за него там. Глупо было бы уходить, очень глупо… И жестоко. Но Синер должен понять… Он не станет заставлять его связывать свою жизнь с ним насильно, он не такой… А Феранви… Она должна была знать, к чему всё идёт. И всё же, так жалко было бы расстаться с ней, с Тамилом… Аэнеля всегда так любили тут, но продолжать жить с сердцем не на месте он не мог. Он уже слишком взрослый мальчик, и настала пора решать…

— Что тебя так тревожит? — Синер взял его за руку, и он почувствовал слезы на щеках. — Что случилось? Ты что-то скрываешь от меня, я знаю…

— Многое…

— Расскажи.

— Не могу, — Аэнель закрыл глаза. — Не могу, потому что скрываю слишком давно.

— Тем более!..

— Дай мне время, ещё немного, прошу. Я должен обдумать всё. Потом я отвечу на твой вопрос.

Синер приобнял юношу за плечи, смахнул слезу с его лица и мягко кивнул. Предположения помещика подтверждались, пусть и косвенно, пусть недосказано, но что-то действительно было не так. Синер надеялся на ответ. Этот ответ был ему нужнее звёзд. Если он что-то сделал не так, то он должен был знать. Если Аэнель обманывал его в чём-либо, он должен был знать, почему. Он ушёл в свой дворец, оставив любимчика наедине с мыслями, и с цветком голубого тимелиса в руках — одним из последних в этом году. Аэнель оторвал лепесток и бросил на мокрый камень. Чья-то узкая нога с мокром кожаном сандалии встала в лужу рядом с тем местом, куда упал лепесток. Аэнель поднял глаза. Алианоре!

— А я всё ждал, когда же вы договорите, голубки! Эй, ты что, плачешь? Что это с тобой?

— Иди сюда, поговорить нужно. Срочно, — Аэнель вскочил с террасы, схватил приятеля за предплечье и потащил куда-то в сад.

— А ну полегче! Я могу воспринять это как нападение, и тогда…

— Тише, просто идём со мной.

Алианоре нехотя кивнул. Аэнель привёл его в самую густую часть небольших зарослей и указал на траву под деревом, затем первым сел. Алинорец приютился рядом. Не то чтобы это было очень комфортное место для общения — сырая трава сразу промочила штаны, а с листьев на голову не переставая капала вода.

— Ну и странный же ты всё-таки, — Алианоре поежился.

— Я? Мне показалось, это ты вчера убежал без объяснения причин, бормоча себе что-то под нос!

— Так ты об этом поговорить хотел?

— Вообще-то нет, — Аэнель отвёл глаза.

— М-да, говорю же, ты странный. Что тогда стряслось?

— Я собираюсь уйти отсюда. Далеко. Насовсем.

— Что? — Алианоре широко раскрыл свои огромные глаза и непонимающе моргнул. — Ты что, привел меня сюда затем, чтобы свалить через три дня?! Оставить меня одного с бравыми Защитниками, которые мне и так не доверяют, и у которых теперь…

— Что?

— Неважно!

— Ирне!

— Сериральда! — выпалил наконец Алианоре, и, тут же зажав рот рукой, заговорил своим фирменным шёпотом. — Она свидетель моего преступления в Лилландриле. Она была сообщницей Вайнаха, ну, и моей, получается. Но можно ли ей доверять, я не знаю… Ависен’эри схватили её из-за меня… И если она у Защитников, то они, должно быть, завязли в этом по уши… И эта капитанша, которая нас поймала, всё теперь разузнает, если захочет… Как ты там говорил, её звали?