— Талайниан…

— Не произноси это имя! — Феранви опять метнулась к Тамилу со сжатыми кулаками, но тот подался навстречу и заключил её в объятья.

— Я бы с радостью, если бы ты его забыла…

— Для ревности сейчас точно не время! — она вцепилась руками Тамилу в плечи.

— Я нисколько не ревную. Я лишь беспокоюсь за тебя…

— Я не люблю вспоминать. А ты не любишь затыкаться, когда просят. Ты сам виноват. Но ничего. Скоро всё это кончится. Я по горло сыта лилландрильскими интрижками, и не совершу прошлой ошибки, — женщина на мгновение расслабилась, позволив Тамилу ласково погладить её по спине, как обычно, закованной в адамантин. — Отпусти меня, всё. Я должна написать донесение в ведомство Божественного Обвинения от лица генерала Ордена Тринимака.

— Да, да, да… — просопел Тамил, нехотя расцепив руки, и тут же схватившись за бок.

У генеральши что рука, что нога были тяжёлыми. Запомнить: всегда носить броню во время бесед с Феранви…

— Подай мне бумагу и перо, — донеслось из-за стола.

Заместитель покорно выполнил приказ.

— Видит Аури’Эль, Наэле вынудил меня. Я хочу преподать ему урок. Сегодня же всем Защитникам будет объявлено о предстоящем визите юрисривов. И приказано держать язык за зубами. Сюрприз будет не из приятных.

— Если они виноваты.

— Если нет, то все быстро вернётся на круги своя. А законники надолго отвлекут Ависен’эри от домогательств до Синерина.

— М-да, интересно, кто за кем бегать будет в результате…

— Не интересно.

Феранви отбросила забранные в хвост волосы за спину и погрузилась в дебри официальных формулировок. Тамил же отправился снаряжаться для обхода местности, стараясь не вспоминать ту неприятную историю о героизме и честности Феранви, в результате которой погиб их прежний наниматель… Её прежнего любовника, Талайниана, Тамил тоже предпочел бы больше не вспоминать.

…

Алианоре и Аэнель изучили всё, что можно было изучить в поместье — кроме главной замковой башни, разумеется, и остановились на отдых около полюбившегося им фонтана. Народ был занят своими вечерними делами, тропинки и аллеи опустели, Аэнель на минуту закрыл глаза, наслаждаясь тишиной и вечерней прохладой.

— Вот знаешь, смотрю я на всё это, и не понимаю — что тебе не нравится? — зазвенел голосок Алианоре. — Это же идиллия, обетованный Саммерсет из сказок для наивных деток, воплощенная мечта поэтов!.. Рай!

— Ну, ты сам всё сказал.

— И это тебе не нравится? Хочешь как я, лазать по уши в грязи, выживать, балансируя на грани, и постигать глубины новых и новых разочарований?

Аэнель усмехнулся:

— Ты сам говоришь, как поэт.

— Ну, разве только немного, — Алианоре кокетливо склонил голову. — Я поэт для самых обделённых… в том числе и литературным вкусом.

— Интересно, когда ты наконец расскажешь мне хоть что-нибудь о себе, кроме всех этих намёков и мистификаций?

— А тебе не нравятся мистерии? Мне кажется, нравятся… — Алианоре хитро улыбнулся, затем кивнул, указывая куда-то вперёд.

Одинокая нескладная фигура темноволосого юноши приближалась по садовой аллее к фонтану. Сегодня Лилати был на удивление опрятно одет, причёсан и представителен, насколько позволяла его естественная несуразность.

— Аэнель! — громким голосом поприветствовал он, поглядывая на его компаньона с нескрываемым раздражением. — Почему ты до сих пор не представил мне своего нового знакомого? Мы же с тобой, в конце концов, друзья! — последние слова каждой фразы парень выделил как особенно важные, чтобы все сразу поняли, насколько он обижен.

— А… он вовсе не новый знакомый, и я решил не делать из этого событие!

— Если не новый, то почему ты не познакомил нас раньше?

— Я… — изобразил смущение Алианоре.

— … очень стеснительный! — продолжил Аэнель. — Знакомься, Лилати, это Алианоре Ирне. Ещё один сирота в нашем приюте…

— Это уж точно. Великодушие господина просто не знает границ! — яд буквально пропитывал каждое слово Лилати.

Улыбка с лица Алианоре исчезла без следа так резко, что Лилати вздрогнул, и, почувствовав на себе холодный пронзительный взгляд, отступил на шаг назад. Но успокаиваться не собирался.

— С тобой хотела познакомиться моя сестра Ариана. И будет неплохо, если ты примешь её приглашение, пока не стемнело, а нас с Аэнелем оставишь наедине.

— Некультурно было бы отказывать, конечно, — мелодичный голос Алианоре зазвенел острыми льдинками. — Уверен, твоя сестра не менее приветлива, чем ты.

— Эй, — вмешался Аэнель. — А меня вы не забыли спросить? — им внезапно овладел гнев. — Стоите тут, и решаете за меня, с кем мне остаться наедине… Я тебе не вещь, Лилати! Я, может, против того, чтобы ты уходил, Ирне?